Том 3. Пьесы

Аметистов. Я принимаю вашу цену. Шесть — раз.

Лизанька. Еще раз!

Аметистов. Шесть — два! (Стучит молотком.)

Поэт. Семь рублей.

Аметистов. У пианино — семь рублей. Благодарю вас семь раз.

Лизанька. Еще много, много раз!

Роббер. Восемь!

Поэт. Девять!

Аметистов. Благодарю вас. Девять.

Распахивается занавес, и из ниши выходит курильщик.

Курильщик (смеется странным смехом). Десять.

Аметистов. Благодарю вас. В нише — десять.

Курильщик. Одиннадцать.

Аметистов. Вы восхищаете меня. Одиннадцать — раз. Одиннадцать — два.

Роббер. Держу.

Зойка (внезапно). Поцелуй Лизаньки за одиннадцать рублей! Я стыжусь за вас, господа. Тогда я даю пятнадцать.

Аметистов. Гран мерси[59]. Фирма бьет. Фирма не уступит. Пятнадцать — раз, пятнадцать — два.

Зойка исчезает, все время звучит фокстрот за сценой.

Роббер. Держу.

Курильщик. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, еще раз...

Лизанька. Еще много, много раз...

Аметистов. Ниша ведет. В нише двадцать. В нише — два червонца — раз, в нише два червонца — два...

Роббер. Уступаю.

Аметистов. Здесь уступают, ниша получает шанс. Я завидую вам. Два червонца — два...

Поэт. Лизанька, я вас теряю. Лиза, прочти книгу моих стихов.

Аметистов. Двадцать — три. Я поздравляю вас, счастливец.

Курильщик достает бумажник. Зойка появляется как из-под земли, принимает два червонца. Один из них протягивает Лизаньке, та прячет его в чулок.

Курильщик (поднимается на стол разочарованно). Ах, я думал, что это мальчик.

Роббер (саркастически). Пропали ваши денежки, молодой человек.

Лизанька. Это нахальство.

Зойка исчезает.

Аметистов. Пардон, пардон. Желание клиента в этом доме — непреложный закон. За неисполнение — расстрел. (Интимно Курильщику.) В следующий раз будет громадная партия мальчиков.

Курильщик (поднимается на стол, тянется губами). Я не могу. Мой златокудрый Аполлон! (Скрывается в нише.) Дарю.

Поэт. Я понимаю этого человека. Лизанька, он подарил ваш поцелуй мне.

Роббер. Объедочками питаетесь, молодой человек. (Уходит.)

Аметистов (философски). Пардон-пардон, не оскорбляйте фирмы. (Исчезает.)

Фокстрот за сценой принимает несколько дикий характер. Взрывы хохота. Опять глухой вопль Мертвого тела. Не разберешь, что он кричит. В фокстроте вылетает Иванова с Фокстротчиком.

Фокстротчик (танцуя). Вы танцуете совершенно исключительно. (Напевает.) Пам-пам-пам...

Иванова. В вашем профиле есть что-то греческое.

Лизанька проносится в фокстроте с Поэтом.

Поэт. Лизанька, в этом фокстроте звучит что-то инфернальное. В нем нарастающее мученье без конца.

Лизанька. Лам-ца-дрица-а-ца-ца...

Улетают.

Мымра (проносится в фокстроте с Роббером). Вы, вероятно, страшно страстный. Ах, мужчины в пенсне меня волнуют!

Роббер. Благодарю вас. (Уносится.)

Мертвое тело (выплывает с хриплым пением). Из-за острова на стрежень, на простор речной волны... Басы, полегче... Выплывают расписные — тенора, тише — Стеньки Разина челны...

Херувим входит из ниши.

Позвольте вас спросить, мадам.

Херувим. Я не мадама есте.

Мертвое тело. Что за черт! К кому ни ткнешься, все не мадам да не мадам... а сулили девочек.

Херувим исчезает.

И за борт ее бросает в набежавшую волну... (Подходит к манекену.) Ага, наконец-то дама. Мадам, один тур. Улыбаетесь? Улыбайтесь, улыбайтесь, только смотрите, чтоб вам потом плакать не пришлось. Вы, может быть, думаете, что я пьян? Жестоко ошибаетесь.

За сценой ликует фокстрот.

(Обнимает манекен за талию и танцует с ним.) Сколько вам лет, милочка? Неужели? Никогда бы не дал. Никогда в жизни не держал в руках такой талии. (Танцует, рыдая, кричит тоскливо.) Долой присяжного поверенного Роббера, захватившего всех дам! Уйди, подлец! (Бросает манекен на диван.) Глаза б мои на тебя не смотрели.

Аметистов (внезапно). Пардон-пардон. Чего же вы расстроились, почтенный Иван Васильевич? Что вы, что вы? Чего вам не хватает в жизни?

Мертвое тело. Погоди, погоди! Вот придут наши, я вас всех перевешаю. (Поет уныло.) Пароход идет прямо к пристани, будем рыб мы кормить коммунист...[60]

Аметистов. Неудобно, неудобно, Иван Васильевич. Позвольте я вам нашатырного спирта накапаю.

Мертвое тело. Так, так. Новое оскорбление. Все пьют шампанское, а мне нашатырного спирту!

Аметистов. Пардон-пардон, Иван Васильевич. Вы переутомились.