Том 3. Пьесы

Болботун (в телефон). Командир первой кинной дивизии полковник Болботун... Я вас слухаю. Так... так... Выезжаю зараз. (Галаньбе.) Пан сотник, прикажите швидче, чтоб вси четыре полка садились на конь! Подступы к городу взяли! Слава! Слава!

Ураган, Кирпатый. Слава! Наступление!

Суета.

Галаньба (в окно). Садись! Садись! По ко́ням!

За окном гул: «Ура!» Галаньба убегает.

Болботун. Снимай аппарат! Коня мне!

Телефонист снимает аппарат. Суета.

Ураган. Коня командиру!

Голоса: «Перший курень, рысью марш. Другой курень, рысью марш...» За окном топот, свист. Все выбегают со сцены. Потом гармоника гремит, пролетая...

Занавес

Акт третий

Картина первая

Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах. Ящики, пулеметы. Гигантская лестница. Портрет Александра I наверху. В стеклах рассвет. За сценой грохот: дивизион с музыкой проходит по коридорам гимназии.

Николка (за сценой запевает на нелепый мотив солдатской песни).

Дышала ночь восторгом сладострастья,
Неясных дум и трепета полна!

Свист.

Юнкера (оглушительно поют).

Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна!

Свист. Николка поет.

Студзинский (на площадке лестницы). Дивизион, стой!

Дивизион за сценой останавливается с грохотом.

Отставить! Капитан!

Мышлаевский. Первая батарея! На месте! Шагом марш!

Дивизион марширует.

Студзинский. Ножку! Ножку!

Мышлаевский. Ать! Ать! Ать! Батарея, стой!

1-й офицер. Вторая батарея, стой!

Дивизион останавливается.

Мышлаевский. Батарея, можете курить! Вольно!

За сценой гул и говор.

1-й офицер (Мышлаевскому). У меня, господин капитан, двадцати двух не хватает. По-видимому, дали ходу. Студентики!

2-й офицер. Вообще чепуха свинячья. Ничего не разберешь.

1-й офицер. Что ж командир не едет? В шесть назначено выходить, а сейчас без четверти семь.

Мышлаевский. Тише, поручик, во дворец по телефону вызвали. Известия есть, сейчас приедет. (Юнкерам.) Что, озябли?

Юнкер. Так точно, господин капитан, прохладно.

Мышлаевский. Отчего ж вы стоите на месте? Синий, как покойник. Потопчитесь, разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка. Пободрей! Эй, первый взвод, в восьмой класс парты ломать, печи топить! Живо!

Юнкера (кричат). Братцы, вали в класс! Парты ломать, печки топить!

Шум, суета.

Максим (появляется из каморки, в ужасе). Ваше превосходительство, что ж это вы делаете такое? Партами печи топить. Что ж это за поношение! Мне господином директором велено...

1-й офицер. Явление четырнадцатое...

Мышлаевский. А чем же, старик, печи топить?

Максим. Дровами, батюшка, дровами... Только дров нет.

Мышлаевский. Ну спасибо тебе за сообщение. (Грозно.) Катись отсюда, старик, колбасой к чертовой матери! Эй, второй взвод, какого черта?..

Максим. Господи боже мой, угодники-святители! Что же это делается. Татары, чистые татары. Много войска было... (Уходит. Кричит за сценой.) Господа военные, что же это вы делаете!

Юнкера (ломают парты, пилят их, топят печь. Поют).

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя...

Ах вы, сашки-канашки мои!..

(Печально.)

Помилуй нас, боже, в последний раз...

Внезапный близкий разрыв. Пауза. Суета.

Юнкер. Это по нас, господин капитан, пожалуй.

Мышлаевский. Вздор. Петлюра плюнул.

Песня замирает.

1-й офицер. Я думаю, господин капитан, что придется в пешем строю с Петлюрой повидаться. Интересно, какой он из себя?

2-й офицер (мрачен). Узнаешь, не спеши.

Мышлаевский. Наше дело маленькое, но зато верное. Прикажут — повидаем. (Юнкерам.) Юнкера, какого ж вы... Чего скисли? Веселей!

Юнкера (поют).

И когда по белой лестнице
Вы пойдете в синий край...

Юнкер (подлетает к Студзинскому). Командир дивизиона!

Студзинский. Дивизион, смирно! Господа офицеры! Господа офицеры!

Алексей (входит, Студзинскому). Список! Скольких нету?

Студзинский (тихо). Двадцати двух человек.

Алексей. Позвольте-ка мне его сюда.

Студзинский. Слушаю. (Подает список.)

Алексей (рвет список). Наша застава на Демиевке?

Студзинский. Так точно!

Алексей. Вернуть ее сейчас же сюда!

Студзинский (юнкеру). Вернуть заставу!