Том 3. Басни, стихотворения, письма

Приемля с истинною признательностью честь, оказанную мне Обществом любителей российской словесности при Императорском Московском университете, я, конечно, приложу все мои старания, сколь только слабые таланты мои дозволят, чтоб быть оной достойным. Позвольте между тем, пользуясь сим случаем, изъявить вам искреннее мое почтение, с каковым имею честь пребыть,

милостивый государь,

вашего высокородия

покорный слуга

Иван Крылов.

Июня 26-го дня

1816 года.

Р.S. Почтенное письмо ваше и вслед за ним патент имел честь получить сего июля 21-го числа и деньги, положенные по уставу 25 рублей, при сем прилагаю.

10 М. Н. Загоскину * 2-я половина августа 1818 г. — 1-я половина июля 1820 г

Сделайте одолжение большое, Михаила Николаевич, пришлите ко мне обе сюплементные тетради и дополнительные №№ каталога, да также тетради имян сочинителей — я займусь дома, ибо у меня горло болит, и думаю, что севодни не выйду со двора.

Ваш покорный слуга И. Крылов.

11 А. А. Оленину * 25 июля 1821 г

Милостивый государь мой, Алексей Алексеевич!

Плотичка

  Хоть я и не пророк,
Но, видя мотылька, что он вкруг свечки вьется,
Пророчество почти всегда мне удается,
  Что крылышки сожжет мой мотылек.
Так привлекает нас заманчиво порок —
Вот, юный друг, тебе сравненье и урок.
Он и для взрослого хорош и для ребенка.
Уж ли вся басня тут? ты спросишь — погоди —
  Нет, это только прибасенка;
  А басня будет впереди.
И к ней я наперед скажу нравоученье —
Вот, вижу новое в глазах твоих сомненье:
  Сначала краткости, теперь уж ты
    Боишься длинноты.
  Что ж делать, милый друг, возьми терпенье.
    За тайну признаюсь:
    Я сам того ж боюсь.
Но как же быть? — теперь я старе становлюсь.
  Погода к осени дождливей,
  А люди к старости болтливей.
  Но шутка шуткою — чтоб мне заговорясь
  Не выпустить и дела вон из глаз —
  Послушай же: слыхал я много раз,
  Что легкие проступки ставя в малость,
  В них извинить себя хотят
    И говорят:
  За что журить тут? — это шалость.
Но эта шалость есть к паденью первый шаг:
Она становится привычкой, после страстью,
  Потом пороком — и, к несчастью,
  Нам не дает опомниться никак.

Напрасно мы надеялись сначала
    Себя во время перемочь.
Такая мысль всегда в погибель вовлекала —
    Беги сперва ты лучше прочь.
  А чтоб тебе еще сильней представить,
    Как на себя надеянность вредна,
Позволь мне басенкой тебя ты позабавить.
Теперь из-под пера сама идет она
  И может с пользою тебя наставить.