Дуся моя бесподобная, балбесик мой, ты напрасно сердишься на меня за молчание *; во-первых, ты сама писала мне, что выезжаешь из Москвы в начале Страстной недели *, во-вторых, я пишу тебе частенько. Да и к чему писать, если скоро, скоро увидимся, если скоро я буду щипать тебя за спину и прочее тому подобное? Билет уже заказан *, выезжаю я 22-го, в Москве буду 24. Как приеду, так и в баню. Простыни тебе привезу.
Зачем вы играете в одну дудку с «Новым временем» *, зачем проваливаете «На дне»? *Ой, нескладно все это. Поездка ваша в Петербург мне очень не нравится. Писать *для вашего театра не очень хочется — главным образом по той причине, что у вас нет старухи. Станут навязывать тебе старушечью роль *, между тем для тебя есть другая роль, да и ты уже играла старую даму в «Чайке» *.
Ну-с, вчера был небольшой дождь. У нас хорошая весна, только прохладно и скучно.
В Ялте умер доктор Богданович *. Знала ли ты его?
Ехать в Одессу — в Киев — это мысль хорошая *. И я с вами буду ездить на гастроли. В Одессе сборы будут колоссальные, в Киеве же будет приятно пожить и встретить там весну.
Почему не ставите «Мещан»? *Ведь они нравятся в Петербурге.
Я напишу тебе еще одно письмо, пришлю еще телеграммку, а затем — до скорейшего свидания. Я смугл, как араб. В саду у нас хорошо, я целый день сижу там и загорел адски. Видела Модеста Чайковского? *Видела Суворина? Бывает ли Миша в театре? Впрочем, на сии вопросы ответишь мне уже в Москве, моя верная супруга.
Целую тебя в мордусю, хлопаю по спине.
На конверте:
Книппер-Чеховой О. Л., 17 апреля 1903 *
4069. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 апреля 1903 г. Ялта.
Итак, жена моя бесподобная, собака рыжая, посылаю тебе последнее письмо — в этом сезоне. 22-го апреля выезжаю из Ялты, 24 буду в Москве. Это решено, билет уже заказан. В Петербург напрасно приглашаешь *, ибо и до Москвы доехать не совсем-то легко, а в Питер пришлось бы ехать целыми сутками дольше. Да и что там делать? Рецензию П. Вейнберга получил *; то же самое писал он и о «Чайке» *, а «Чайка» между тем до сих пор скрипит помаленьку. Старики наши ненавистничают, это нехорошо. А Минский лжив и ломака *.
Будь здорова, дуся моя. Встречу я тебя в чистом виде, так как в бане непременно побываю. Была сегодня Ильинская, подарила мне кассу.
Ну, будь здорова и счастлива родная моя. А пьеса наклевывается *помаленьку, только боюсь, тон мой вообще устарел, кажется. Целую мою птицу, дергаю за носик, за лапки.
На конверте:
Книппер-Чеховой О. Л., 18 апреля 1903 *
4070. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 апреля 1903 г. Ялта.
Приеду Москву 24. Билет взят. Ехать Петербург не хочется *. Здоров.
На бланке:
Пятницкому К. П., 18 апреля 1903 *
4071. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
18 апреля 1903 г. Ялта.
Многоуважаемый Константин Петрович!
«История живописи» Мутера у меня имеется *в выпусках I, II, III и том III, да еще VII–VIII выпуски, которые Вы дали мне в последний раз.
В Петербурге буду около 10–15 мая.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Адрес: Москва, Петровка, д. Коровина.
На обороте:
Книппер-Чеховой О. Л., 20 апреля 1903 *
4072. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 апреля 1903 г. Ялта.
Чудесный подарок получил *. Спасибо, родная.
На бланке:
Куприну А. И., 22 апреля 1903 *
4073. А. И. КУПРИНУ
22 апреля 1903 г. Ялта.
Дорогой Александр Иванович, я уезжаю в Москву. Мой адрес: Москва, Петровка, д. Коровина. Деньги получил *, спасибо, хотя и жаль, что Вы выслали их не просто, а по телеграфу. Был у меня Вересаев *, хвалил очень Вашего «Труса» *.
Крепко жму руку. Будьте здоровы и богом хранимы.
Были в Художеств<енном> театре? Если были, то напишите.
На обороте:
Чеховой Е. Я., 22 апреля 1903 *
4074. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
22 апреля 1903 г. Севастополь.
Милая мама, до Севастополя я доехал благополучно, не качало, так что завтракал очень хорошо. Теперь сижу на вокзале и пью чай.
Поклонитесь Жоржу *, Миролюбовой невесте *, Марьюшке, Поле, Насте и Арсению.
Желаю всего хорошего и крепко целую руку.
На обороте:
Чеховой Е. Я., 23 апреля 1903 *
4075. Е. Я. ЧЕХОВОЙ