Том 29. Письма 1902-1903

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 285–286.

Год устанавливается по почтовым штемпелям На конверте: Ялта. 4 I. 1903; Москва. 6 I. 1903.

Ответ на письма О. Л. Книппер от 28 и 29 декабря 1902 г.; Книппер ответила 8 января 1903 г. ( ГБЛ;с пропусками опубликованы — Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 162–165 и 172–173).

…мамане я послал телеграмму… — Отклик на просьбу Книппер: «Ты вспоминаешь Клязьму, Любимовку, службу в церкви по воскресеньям, нелепого садовника, сенокос на том берегу, запах липы, плотик, солнечные закаты? Мне делается очень хорошо и мягко на душе, когда я думаю о нашей жизни там <…> А ты пошли мамане поздравление с Новым годом. Утешь старуху». «Маманей» Книппер в своих письмах чаще всего называла Е. В. Алексееву, на даче которой они с Чеховым жили летом 1902 г. Телеграмма Чехова к Е. В. Алексеевой неизвестна.

…я всем послал, даже Мейерхольду в Херсон. — В феврале 1902 г. В. Э. Мейерхольд и артисты А. С. Кошеверов, Б. М. Снегирев, Г. М. Мунт ушли из Художественного театра. Они уехали в Херсон, где основали театральную труппу. Театр первоначально назывался «Труппа русских драматических артистов под руководством А. С. Кошеверова и В. Э. Мейерхольда», а с сентября 1903 г. — «Товарищество новой драмы». Новый театр начал свой первый сезон 22 сентября 1902 г. пьесой Чехова «Три сестры». В этот день Мейерхольд и Кошеверов послали Чехову телеграмму: «Сегодня состоялось открытие сезона Вашей пьесой „Три сестры“. Громадный успех. Любимый автор печальных настроений, счастливые восторги даете только Вы!» ( Мейерхольд, стр. 39). Упомянутая телеграмма Чехова к Мейерхольду не найдена. Мейерхольд ответил телеграммой от 2 января: «Поздравляем дорогих Марью Павловну, Антона Павловича с Новым годом. Благодарю за память» ( Мейерхольд, стр. 39–40).

Д-ра Махотина я не знаю… — О московском враче В. А. Махотине Книппер писала: «Ты знаешь д-ра Махотина? Он Бартельсовский домашний доктор. Знает тебя, говорил».

На даче будем жить, конечно, без Вишневского… — Июль и первую половину августа 1902 г. Чехов, Книппер и А. Л. Вишневский провели на даче К. С. Станиславского в Любимовке под Москвой. Теперь Книппер делилась своими планами на будущее: «Я живу мечтой, что мы с тобой будем жить в каком-то домике, на берегу реки, в зелени, в тепле, в солнце, в любви! Ты будешь так хорошо смотреть и улыбаться своей доброй улыбкой и красивыми лучистыми глазами. И опять мы с тобой отдохнем от разлуки, от суеты, от людей. Только чур — без Вишневского! Я не согласна. Это было сносно во время моей болезни, а теперь ни-ни!»

Ты пишешь, что в Ялте я не бываю хорош с тобой. — Ответ на упрек Ольги Леонардовны: «Я везде спрашиваю о дачке. Ты вспоминаешь Клязьму, Любимовку <…> Мне делается очень хорошо и мягко на душе, когда я думаю о нашей жизни там. И какой ты был милый! Впрочем, ты всегда со мной милый, только не в Ялте. То есть милый, но не мой».

…в Ялте ты была больна. — Книппер после операции приехала из Петербурга 14 апреля 1902 г. в Ялту, где пробыла до 25 мая (см. т. 10 Писем).

От молодых получил телеграмму… — От В. Л. и Е. И. Книппер. Эта телеграмма в архиве Чехова не сохранилась.

«Вишневый сад» я хотел сделать в трех длинных актах, но могу сделать и в четырех… — См. примечания к письму 3932 ^*.

В Москву едет доктор Алексин, будет у тебя. — 10 января Книппер сообщала: «Сегодня был Алексин и не застал меня дома; передал мне пакетик от Маши, где я нашла рубашку ее работы» ( ГБЛ).

Недавно он участвовал в концерте в пользу андижанцев… — 3 декабря 1902 г. во время землетрясения в Узбекистане был сильно разрушен город Андижан. 9 января Книппер писала Чехову: «Днем были у меня два студента-андижанца, устраивают литературный вечер в пользу пострадавших и, значит, просят содействия. Мы хотим прочесть два акта „На дне“ и, если приедет Горький, прихватить и его. Студенты славные. Вишневский дал им мысль пригласить Дорошевича» ( Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 174).