Милая Маша, я в Усолье. Если на карте поведешь пальцем по Каме вверх от Перми, то найдешь это Усолье. Сегодня же через 4–5 часов еду по железной дороге до станции Всеволодо-Вильва, где проживу дня три у Саввы Морозова. Потом поеду в Москву с таким расчетом, чтобы быть там 2 июля.
Поклонись мамаше, Марьюшке и Поле. Будь здорова.
На обороте:
Пешкову А. М., 24 июня 1902 *
3783. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
24 июня 1902 г. Всеволодо-Вильва.
Дорогой Алексей Максимович, я был на сих днях в Перми, потом поплыл выше в Усолье, теперь по железной дороге спускаюсь опять до Перми; пребываю близ ст<анции> Вс<еволодо>-Вильва. 2-го июля я опять буду в Москве, это непременно; и если Вы уже выслали туда пьесу *, то 3-го я уже прочту ее. Если же не выслали, то имейте в виду, что мой московский адрес есть главный адрес впредь до уведомления. Быть может, я буду жить с Ольгой на даче (у Алексеева), но всё же сообщение между моей московской квартирой и дачей будет ежедневное.
Ольга была больна нелегко *, теперь же, как видите, я отпущен на волю, могу быть покоен. Она поправляется, и есть надежда, что к средине августа будет уже совсем здорова, будет репетировать, как настоящая Книппер.
Художественный театр перебрался на новую квартиру *, очень хорошую. Это так называемый Лианозовский театр в Газетном пер<еулке>. Его переделывают заново и рассказывают чудеса.
Сколько дней я уже не читал газет!
Поклонитесь Екатерине Павловне, Максимке и дочери Вашей милой. Надеюсь, что Вы здоровы и скучаете не очень. Здесь, в Пермской губ<ернии>, очень жарко, всё время пью Apollinaris — вода, которую я нашел в Перми. Итак, пишите мне в Москву.
Крепко жму руку и обнимаю Вас.
Немировичу-Данченко Вл. И., 25 июня 1902 *
3784. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
25 июня 1902 г. Всеволодо-Вильва.
Здравствуй, милый Владимир Иванович! Пишу тебе сие чёрт знает откуда, из северной части Пермской губернии. Если проведешь пальцем по Каме вверх от Перми, то уткнешься в Усолье, так вот я именно возле этого Усолья.
Из Москвы получаю успокоительные телеграммы *. Буду там, т. е. в Москве, 2 июля и, если Ольге можно будет передвигаться, 3 или 4 поеду уже на дачу Алексеева *.
Жизнь здесь около Перми серая, неинтересная, и если изобразить ее в пьесе, то слишком тяжелая. Ну, да об этом при свидании. А пока будь здоров и благополучен, не хандри, пописывай и о нас вспоминай. Надеюсь, что Вишневский телеграфировал тебе аккуратно *, как ему и подобает.
Обнимаю тебя и крепко жму руку. Передай поклон Екатерине Николаевне.
Пешкову А. М., 26 июня 1902 *
3785. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
26 июня 1902 г. Пермь.
Дорогой Алексей Максимович, шлю Вам вырезку из «Пермских губернских ведомостей» *. На сих днях выезжаю в Москву, 2-го июля буду уже на Неглинном, в доме Гонецкой, куда и адресуйте пьесу, буде Вы ее уже кончили.
Здесь очень жарко. Хорошо, но как будто бы скучновато.
Желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы.
Чеховой Е. Я., 26 июня 1902 *
3786. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
26 июня 1902 г. Пермь.
Милая мама, шлю Вам привет из Перми, где я в настоящее время нахожусь. Послезавтра уезжаю в Москву, буду там утром 2 июля.
Всё благополучно. Я здоров. В Перми жарко.
Поклон Маше, Марьюшке и Поле. Желаю Вам всего хорошего, целую руку.
На обороте:
Книппер-Чеховой О. Л., 28 июня 1902 *
3787. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
28 июня 1902 г. Пермь.
Телеграфируй Казань, пристань Каменских. Приеду второго.
На бланке:
Комментарии
Архивохранилища