Том 26, ч.3

В форме процента на авансированный капитал (получен ли он взаймы или нет) часть реализованной в прибыли прибавочной стоимости выступает также и для капиталиста как затрата, как статья издержек производства, имеющаяся у него как капиталиста, подобно тому как ведь и вообще прибыль является непосредственной целью капиталистического производства. А в проценте (особенно при полученном взаймы капитале) это выступает и как фактическая предпосылка его, капиталиста, производственной деятельности.

Это вместе с тем показывает, как обстоит дело с различием между формами производства и формами распределения. Прибыль, форма распределения, является здесь вместе с тем формой производства, условием производства, необходимым составным элементом процесса производства. Как неумны, следовательно, — к этому надо вернуться позднее, — Дж. Ст. Милль и другие, которые считают буржуазные формы производства абсолютными, а буржуазные формы распределения относительными, историческими и потому преходящими. Форма распределения есть лишь форма производства sub alia specie^{30}. Та differentia specifica^{31}, — а значит, и специфическая ограниченность, — которая составляет предел буржуазного распределения, входит в само производство как охватывающая его и господствующая над ним определенность. Но то обстоятельство, что вследствие своих собственных имманентных законов буржуазное производство вынуждено, с одной стороны, так развивать производительные силы, как будто оно не является производством на ограниченной общественной основе, а с другой стороны, что оно может развивать их всё же только в пределах этой ограниченности, — это обстоятельство есть самая глубокая и самая сокровенная причина кризисов, прорывающихся в буржуазном производстве противоречий, в рамках которых оно движется и которые даже при грубом, поверхностном взгляде характеризуют его лишь как исторически преходящую форму.

Это, далее, хотя и грубовато, но, с другой стороны, довольно правильно Сисмонди, например, рассматривает как противоречие между производством ради производства и таким распределением, которое eo ipso^{32} исключает абсолютное развитие производительности.

2) Джемс Милль [неудачные попытки разрешить противоречия рикардовской системы]

[791] James Mill. Elements of Political Economy. London, 1821 (второе издание — London, 1824).

Милль был первым, кто изложил теорию Рикардо в систематической форме, хотя лишь в довольно абстрактных очертаниях. То, к чему он стремится, — это формально логическая последовательность. С него «поэтому» и начинается разложение рикардианской школы. У учителя [у Рикардо] новое и значительное — среди «навоза» противоречий — насильственно выводится из противоречивых явлений. Сами противоречия, лежащие в основе его теории, свидетельствуют о богатстве того жизненного фундамента, из которого, выкручиваясь, вырастает теория. Иначе обстоит дело у ученика [у Милля]. Тем сырьем, над которым он работает, является уже не сама действительность, а та новая теоретическая форма, в которую ее, путем сублимации, превратил учитель. Отчасти теоретические возражения противников новой теории, отчасти парадоксальное нередко отношение этой теории к реальности побуждают его к попытке опровергнуть первых и отделаться путем чисто словесного «объяснения» от последнего. При этой попытке он сам запутывается в противоречиях и своей попыткой разрешить их представляет вместе с тем начинающееся разложение той теории, которую он догматически защищает. Милль хочет, с одной стороны, изобразить буржуазное производство как абсолютную форму производства и пытается поэтому доказать, что его действительные противоречия представляют собой лишь кажущиеся противоречия. С другой стороны, он старается изобразить теорию Рикардо как абсолютную теоретическую форму этого способа производства, а также устранить формальными доводами те теоретические противоречия, которые отчасти были указаны другими, отчасти бросались в глаза ему самому. Однако у Милля мы еще находим в известной степени и дальнейшее развитие точки зрения Рикардо за те пределы, в которых она излагалась у самого Рикар-до. Милль еще защищает те же исторические интересы, что и Рикардо, — интересы промышленного капитала против земельной собственности, — и он более решительно делает практические выводы из теории — например, из теории земельной ренты — против существования частной земельной собственности, которую он более или менее непосредственно хотел бы превратить в государственную собственность. На последнем выводе и на этой стороне взглядов Милля мы здесь останавливаться не будем.