Том 26, ч.1

Однако Петти, — так как он исходит из земельной ренты как всеобщей формы прибавочной стоимости, включающей в себя прибыль, — не может предполагать процент с капитала как нечто данное, а должен, наоборот, выводить его из ренты как ее особую форму (как это делает также и Тюрго, что вполне последовательно с его точки зрения). Но как же в таком случае определить то число лет, т. е. то число годичных рент, которое образует стоимость земли? Для человека [рассуждает Петти] представляет интерес купить лишь столько годичных рент, сколько лет ему надо «заботиться» о себе и своем ближайшем потомстве, т. е. сколько лет живет средний человек — дед, отец и ребенок. А это составляет 21 год по «английской» оценке. Следовательно, для него не имеет значения то, что лежит за пределами 21-летнего «ususfructus'a». Поэтому он оплачивает «ususfructus» двадцати одного года, что и образует стоимость земли.

Этим остроумным способом Петти выручает себя из затруднения; но важно при этом то, что, во-первых, рента, как выражение совокупной сельскохозяйственной прибавочной стоимости, выводится не из земли, а из труда и определяется как созданный трудом избыток над тем, что необходимо для поддержания жизни работника;

что, во-вторых, стоимость земли оказывается не чем иным, как наперед закупленной на определенное число лет рентой, такой превращенной формой самой ренты, в которой прибавочная стоимость (или прибавочный труд) стольких-то лет (например, 21 года) выступает как стоимость земли; короче говоря, стоимость земли оказывается не чем иным, как капитализированной рентой.

Так глубоко проникает Петти в сущность вопроса. С точки зрения покупателя ренты (т. е. покупателя земли) рента выступает, таким образом, просто как процент с его капитала, с того капитала, на который он ее купил, а в этой форме рента становится совершенно неузнаваемой и выступает как приносимый капиталом процент.

Определив таким путем стоимость земли и стоимость годичной ренты, Петти может теперь вывести «ренту с денег», или ссудный процент, как вторичную форму:

«Что касается ссудного процента, то он по меньшей мере должен быть равен ренте с такого количества земли, которое можно купить за отдаваемые в ссуду деньги, если при этом обеспеченность возвращения ссуды не вызывает сомнений» (стр. 28) [Русский перевод, стр. 38].

Здесь процент определяется ценой ренты, между тем как в действительности, наоборот, цена ренты, или покупная стоимость земли, определяется уровнем процента. Но это вполне последовательно, так как рента изображается у Петти как всеобщая форма прибавочной стоимости и вследствие этого процент с денег должен выводиться им из ренты как вторичная форма.

Дифференциальная рента. У Петти мы находим также и первое понятие о дифференциальной ренте. Он выводит ее не из различного плодородия земельных участков одинаковой величины, а из различного местоположения, из различного расстояния от рынка при одинаковом плодородии земельных участков, что, как известно, является одним из элементов дифференциальной ренты. Он говорит:

[1351] «Подобно тому как большой спрос на деньги повышает денежный курс, так большой спрос на хлеб повышает цену хлеба, а вследствие этого и ренту с земли, на которой растет хлеб»

(здесь, стало быть, прямо сказано, что ренту определяет цена хлеба, подобно тому как уже из предыдущего изложения следует, что стоимость хлеба рентой не определяется),

«и, в конце концов, цену самой земли. Если, например, хлеб, которым питается Лондон или какая-нибудь армия, доставляется туда из мест, отстоящих на 40 миль, то хлеб, растущий на расстоянии только одной мили от Лондона или от места расквартирования армии, принесет столько сверх своей естественной цены, сколько составляют издержки перевозки на 39 миль… Отсюда получается, что поблизости от населенных мест, для пропитания которых нужны большие районы, земли не только приносят по этой причине более высокую ренту, но и стоят большей суммы годичных рент, чем земли совершенно таково же качества, но находящиеся в более отдаленных местах», и т. д. (стр. 29) [Русский перевод, стр. 38–39].