Том 26, ч.1

Но Нассау мог бы сказать, что при изобретении машины, делающей из 20 рабочих 19 человек излишними, эти 19 тоже становятся faux frais производства. Однако солдат может оказаться излишним несмотря на то, что материальные условия производства, условия земледелия как такового, остаются те же. А 19 рабочих могут оказаться излишними только в том случае, если труд остающегося одного рабочего сделался в 20 раз более производительным, следовательно только в результате революции в данных материальных условиях производства. К тому же, уже Бьюкенен замечает:

«Если бы, например, солдата следовало называть производительным работником на том основании, что его труд содействует производству, то производительный рабочий с таким же правом мог бы претендовать на воинские почести, так как не подлежит сомнению, что без его содействия никакая армия не могла бы выступить в поход, чтобы сражаться и одерживать победы» (D. Buchanan. Observations on the subjects treated of in Dr. Smith's Inquiry etc. Edinburgh, 1814, стр. 132).

«Богатство нации зависит не от числового соотношения между теми, кто производит услуги, и теми, кто производит стоимости, а от такой пропорции между ними, которая наиболее способствует тому, чтобы сделать труд каждого возможно более плодотворным» [Сениор, цит. соч., стр. 204).

Этого Смит никогда не отрицал, так как он хочет, чтобы количество таких «необходимых» непроизводительных работников, как государственные чиновники, адвокаты, попы и т. п., было сокращено до тех размеров, в каких их услуги необходимы. А это, во всяком случае, и есть та «пропорция», при которой они делают возможно более плодотворным труд производительных рабочих. Что же касается других «непроизводительных работников», труд которых каждый покупает только добровольно, чтобы пользоваться их услугами, т. е. покупает как предмет потребления, предоставляемый его выбору, то тут могут быть различные случаи. Число этих живущих на доход работников может быть велико по сравнению с числом «производительных» рабочих, во-первых, потому, что богатство вообще невелико или носит односторонний характер, как, например, у средневековых баронов с их свитой. Вместо того чтобы потреблять в сколько-нибудь значительных количествах промышленные товары, они поедали вместе со своей свитой свои сельскохозяйственные продукты. Когда же вместо этого они стали потреблять промышленные товары, их свите пришлось взяться за труд. Число живущих на доход было велико только потому, что значительная часть годового продукта потреблялась не в целях воспроизводства. При всем том общее количество населения было невелико. Во-вторых, число живущих на доход может быть велико потому, что высока производительность производительных рабочих, т. е. велик их прибавочный продукт, которым кормятся прихлебатели. В этом случае труд производительных рабочих не потому производителен, что существует так много прихлебателей, а наоборот, существует так много прихлебателей потому, что труд производительных рабочих столь производителен.

Если взять две страны с одинаковым народонаселением и одинаковым развитием производительных сил труда, то всегда с полным правом можно будет сказать вместе с А. Смитом, что богатство обеих стран следует измерять соотношением между производительными и непроизводительными работниками. Ибо это означает только то, что в стране, где имеется относительно большее число производительных рабочих, относительно большее количество годового дохода потребляется в целях воспроизводства и, стало быть, ежегодно производится большая масса стоимостей. Таким образом, господин Сениор только пересказывает положение [412] Адама, вместо того чтобы противопоставить ему какую-нибудь новую мысль. А затем он сам проводит здесь различие между «производителями услуг» и «производителями стоимостей», и таким образом с ним происходит то же самое, что и с большинством этих противников смитовского различения: они принимают и сами применяют то самое различение, которое они же отвергают.

Характерно, что все «непроизводительные» экономисты, которые решительно ничего не создают в своей собственной специальности, выступают против различения между производительным и непроизводительным трудом. Но по отношению к буржуа эта позиция «непроизводительных» экономистов выражает, с одной стороны, раболепство, стремление изобразить все функции состоящими на службе у производства богатства для буржуа; а с другой стороны, стремление доказать, что буржуазный мир — самый лучший из миров, все в нем полезно, а сам буржуа настолько образован, что видит и понимает это.

По отношению же к рабочим эта точка зрения сводится к утверждению, что потребление больших масс продуктов непроизводительными элементами вполне в порядке вещей, так как непроизводительные потребители в такой же мере содействуют производству богатства, как и рабочие, хотя и на свой особый манер.