Том 23

Рикардо никогда не задавал себе вопроса о происхождении прибавочной стоимости. Он рассматривает ее как нечто внутренне присущее капиталистическому способу производства, который в его глазах является естественной формой общественного производства. Там, где он говорит о производительности труда, он ищет в ней не причину существования прибавочной стоимости, а лишь причину, определяющую величину последней. Между тем его школа громко провозгласила, что причиной возникновения прибыли (читай: прибавочной стоимости) является производительная сила труда. Это во всяком случае прогресс по сравнению с меркантилистами, которые, с своей стороны, выводят избыток цены продукта над издержками его производства из обмена, из продажи продуктов выше их стоимости. Однако и школа Рикардо лишь обошла проблему, а не разрешила ее. Инстинкт совершенно правильно подсказал этим буржуазным экономистам, что очень опасно слишком глубоко исследовать жгучий вопрос о происхождении прибавочной стоимости. Но что сказать, когда г-н Джон Стюарт Милль через пятьдесят лет после Рикардо повторяет в ухудшенном виде негодные увертки первых вульгаризаторов Рикардо и на этом основании с чувством собственного достоинства констатирует свое превосходство над меркантилистами? Милль говорит:

«Причина прибыли заключается в том, что труд производит больше, чем необходимо для его содержания».

Пока это лишь перепевы старого; но Милль хочет присоединить сюда и кое-что свое.

«Или, выражаясь иначе, причина, по которой капитал приносит прибыль, состоит в том, что пища, платье, сырье и средства труда существуют более продолжительное время, чем необходимо для их производства».

Милль смешивает здесь продолжительность рабочего времени и продолжительность существования его продуктов. С этой точки зрения булочник, продукты которого существуют лишь один день, никогда не был бы в состоянии извлечь из своих наемных рабочих столько же прибыли, сколько извлекает машиностроитель, продукты которого существуют двадцать лет и более. Несомненно, во всяком случае, что если бы птичьи гнезда выдерживали лишь столько Времени, сколько требуется для их устройства, птицам пришлось бы обходиться без гнезд.

Установив эту основную истину, Милль устанавливает свое превосходство над меркантилистами:

«Мы видим, таким образом, что прибыль возникает не из случайного факта обмена, а из производительной силы труда; совокупная прибыль данной страны определяется всегда производительной силой труда независимо от того, имеет ли место обмен или нет. Если бы не было разделения занятий, не было бы ни купли, ни продажи, но прибыль все-таки имелась бы».

Итак, здесь обмен, купля и продажа — эти общие условия капиталистического производства — объявляются чем-то совершенно случайным; прибыль будет даже и без купли и продажи рабочей силы!

Далее:

«Если в совокупности все рабочие данной страны производят на 20 % больше суммы их заработной платы, то прибыль будет 20 %, каков бы ни был уровень товарных цен».

Это, с одной стороны, в высшей степени удачная тавтология, ибо если рабочие производят для своих капиталистов 20 % прибавочной стоимости, то, само собой разумеется, прибыль капиталистов будет относиться к совокупной заработной плате рабочих как 20:100. С другой стороны, совершенно неверно, что прибыль «будет 20 %». Она неизбежно будет меньше, так как прибыль исчисляется на всю сумму авансированного капитала. Пусть, например, капиталист авансировал 500 ф. ст., в том числе 400 ф. ст. в форме средств производства, 100 ф. ст. в форме заработной платы. Пусть норма прибавочной стоимости, как предположено выше, 20 %. Тогда норма прибыли будет 20:500, т. е. 4 %, а не 20 %.

Далее следует блестящий образчик того, как Милль обращается с различными историческими формами общественного производства: «Я предполагаю везде современное положение вещей, которое, за немногими исключениями, господствует повсюду, т. е. что капиталист производит все предварительные затраты, включая и оплату рабочего». Удивительный оптический обман — видеть повсюду отношения, которые до сих пор господствовали на земном шаре лишь в виде исключения. Но пойдем дальше. Милль великодушно признает, что «нет абсолютной необходимости, чтобы это было так»^{751}. Напротив.

«Рабочий мог бы подождать уплаты всего своего заработка до полного окончания работы, если бы он имел средства, необходимые для поддержания жизни в течение. этого периода. Но в этом случае он был бы до известной степени капиталистом, который вкладывал бы капитал в предприятие и доставлял бы часть фонда, необходимого для ведения предприятия».

С таким же точно правом Милль мог бы сказать, что рабочий, ссужающий самого себя не только жизненными средствами, но и средствами труда, является в действительности своим собственным наемным рабочим. Или, что американский крестьянин оказывается своим собственным рабом, отличающимся от обыкновенного раба лишь тем, что он отбывает барщину для самого себя, а не для господина.