Том 2. Стихотворения 1917-1922

И ночь прошла, соседи не заметили
Поляну,
Там, где кусты свидетели
Ночной любви без страха
И боя слов: «чудовище», «постой», «невеня» и «ахаха».
Приходит день, и незнакомки нет,
Той горожанки, чья улыбка детская
И косы пролиты речонкой за плечо,
И галаха,
У кого через обувь смотрит палец ноги.
Под веткой березовой скомканы
Одежды черные и светские
И сапоги.
И видя беспорядок, бойко
Над ними закричала сойка.
Он был босой, он был оборван,
Когда блестел на ветках иней,
Его глаза по-волчьи зеленели,
Ему кричали дети «вор, вон!»,
А ей в письме писали
«Милой Бэле»
И называли неприступною богиней.
В нее все влюблялись,
Из – за нее стрелялись.
А он, осенних дач скиталец,
Уж он один ревнивей Святополка.
И жести голубой глаза жестоки,
А на кусте лоскут трепещет шелка,
Наверное, востока.

<1920>. 1921

117

«Батог рыбачий…» *

[Батог рыбачий
В синем небе]
«Сёла – пала»
Поют земле и жизни судьбы.
А там мерцает
Широкой ржи людей холодной иржище,
И дремлют голубцы.
Тишь… здесь боятся худого глаза!
На жалобный стол
Собралися тени.
На сёмины и ёмины
Уходят поколенья,
И на току развеяно зерно.
Где вы, отцов осйлки,
Метавшие желанья жернова?
Гук – Пук!
Цепов удары рока.
О, свирен – мертвых душ кладбище!
Где ваши игры и жарты?
Когда двадцатовке
Или семнадцатовке чепуре
Шепталось в полутемках: «ты?»
И рук просили
Рубахи-разини.

Какая ночь,
Какая стыдь!
Наружу выдь,
И сельский пах
Сменяет звездный,
И землепах
Немеет грезный…
И снега шума
По небу скачет,
По небу пляшет,
И льется дума, и льется дума
На эту площадь.
Звездные нароты,
Звездная прутня
Дух стерегут.
А в хате уютно.
Живые очи – это божницы ресницы,
Это красный кут.
Жаровни звездной щели,
Мерцающие нити –
Таинственные цели
Людских событий.
И человек миркует,
И человек раится,
Чуть-чуть тоскует,
Чуть-чуть таится.
Ждать ли ему теплой копейки,
Набежавшей ручою весенней,
Или повесить<ся?>

Одеться – обуться.
На цапях тучи висели
Ежа и одежа.
На доно.

<1920>

Ночной бал *