Том 2. Степные разбойники. Закон Линча

Тогда Валентин твердым и громким голосом произнес:

— Красный Кедр, вас будут судить судом Линча. Сейчас вы услышите, в чем вы обвиняетесь, и вам предоставляется право защищаться.

Скваттер повел плечами.

— Ваш закон Линча нелеп, — сказал он с презрением. — Закон этот карает смертью без пыток. Вместо такой мести привяжите меня к столбу и пытайте целый день, тогда у вас будет развлечение, ибо вы увидите, как умеет воин смотреть в лицо смерти и переносить страдания.

— Вы ошибаетесь относительно наших намерений — мы собираемся не отомстить вам, а примерно наказать вас. Столб пыток предназначается для храбрых и безупречных воинов, а преступник заслуживает только виселицы.

— Как вам будет угодно, — беспечно сказал скваттер. — Все, что я сказал, было произнесено только для того, чтобы доставить вам удовольствие.

— Кто может выступить обвинителем против Красного Кедра? — продолжил Валентин.

— Я, дон Мигель Сарате.

— Я, дон Пабло Сарате.

— Я, которого называют Сыном Крови, но который мог бы открыть свое настоящее имя, если бы Красный Кедр пожелал этого.

— Это ни к чему, — глухо произнес скваттер.

— Я, Белая Газель.

— В чем вы его обвиняете?

— Я обвиняю этого человека в похищении моей дочери, которую он затем подло умертвил, — сказал дон Мигель. — Кроме того, этот человек был причиной смерти моего друга, генерала Ибаньеса.

— Что вы можете возразить против этих обвинений?

— Ничего.

— Что говорит народ? — продолжал Валентин.

— Мы подтверждаем все сказанное, — в один голос произнесли присутствующие.

— Я обвиняю этого человека в тех же преступлениях: он похитил и убил мою сестру, — сказал дон Пабло.

— Я обвиняю этого человека в том, что сжег дом моих родителей, убил их и отдал меня бандитам, которые воспитали меня в пороке, — сказала Белая Газель.

— Я, — сказал Сын Крови, — обвиняю его в тех же преступлениях — отец этой несчастной был моим братом.

Собрание ужаснулось.

Валентин вполголоса посоветовался с судьями и затем произнес:

— Красный Кедр, единогласно признанный виновным, приговаривается к скальпированию и затем к повешению.

Сеттер был приговорен только к повешению — судьи приняли во внимание его молодость и дурной пример, который он имел постоянно перед собой.

Наступила очередь монаха.

— Подождите минуту, — вмешался Сын Крови, — этот человек, презренный искатель приключений, не имеющий права носить одеяние, которое он так давно позорит. Я требую, чтобы оно было с него снято, прежде чем будут перечислены его преступления.

— Зачем вы теряете время на то, чтобы обвинять нас, и ломаете эту комедию? — насмешливо сказал брат Амбросио. — Вы все, судящие нас, такие же преступники, как и мы. Вы убийцы, ибо без всякого на то права взяли на себя не принадлежащие вам обязанности. В этот раз вы случайно попали на виновных, но в тысяче других случаев вы осуждаете невинных, принуждаемые к тому мнением окружающего нас населения. Вы хотите знать о моих преступлениях? Я сам назову вам их. Этот человек прав: я не монах и никогда им не был. Я начал распутством и кончил злодеяниями. В сообщничестве с Красным Кедром я поджигал асиенды, умерщвлял их обитателей и грабил их. Кроме того, вместе с Красным Кедром я охотился за скальпами. Я помог ему похитить эту юную особу, которую вы видите. Что еще? Я убил брата этого гамбусино, чтобы узнать тайну местонахождения золотоносной жилы. Чего вы еще желаете? Придумайте самые ужасные, самые отвратительные преступления, — я совершил их. Теперь произнесите приговор, приведите его в исполнение, но вы не услышите от меня больше ни единого слова. Я вас презираю — вы сами негодяи!

Произнеся с возмутительным цинизмом эти слова, брат Амбросио обвел собрание вызывающим взглядом.

— Вот к чему вы приговорены, — сказал Валентин после недолгого совещания. — Вы будете оскальпированы, подвешены за подмышки и вымазаны медом. Так вы будете висеть до тех пор, пока вас не уничтожат птицы и насекомые.

Услышав, какое наказание его ожидает, бандит невольно содрогнулся, между тем как народ громко одобрял ужасный приговор.

— Теперь приступим к исполнению приговоров, — сказал Валентин.

— Мой брат торопится! — воскликнул Единорог, вставая и выступая вперед. — Что касается Красного Кедра, то закон применен к нему не в полной мере. Разве он не гласит: око за око, зуб за зуб?

— Верно! — вскричали индейцы и охотники.

Пораженный ужасным предчувствием, Красный Кедр задрожал, и сердце его упало.

— Да, да, — суровым голосом продолжал Сын Крови. — Красный Кедр убил донью Клару, дочь дона Мигеля, и его дочь Эллен должна умереть.

Сами судьи в ужасе содрогнулись.

Красный Кедр вскрикнул.

Одна Эллен оставалась спокойна.

— Я готова умереть, — сказала она покорно.

— Бедная девушка! Бог знает, с какой радостью отдала бы жизнь, чтобы спасти ее, — прошептала Беля Газель.

— Дочь моя! — в отчаянии воскликнул Красный Кедр.

— Так же кричал дон Мигель, когда вы подло убили его дочь, — жестко произнес Сын Крови. — Око за око, зуб за зуб!