Том 2. Проза

На внушительном пункте горели разнообразные огоньки, а венчали их два индикатора, над одним из которых помещалась табличка с изображением американского флага, а над вторым — советского.

Эти индикаторы были немы, пока не захрустели, не зашипели первые, подготовительные сигналы. Оба индикатора дрогнули.

Наконец один из них заискрился огоньками:

— Доброе утро, господин Президент!

— Morning, glad to hear you!

(В течение всей беседы конвульсивные движения индикаторов пародировали особенности голосов великих собеседников, включая покхекивание, многозначительные паузы и что там еще. По нижнему краю экрана заструились субтитры переводов, соответственно, на русский и английский).

— I’ve gotten from Mr. States Secretary your memorandum saying you won’t consider necessary any blitz summit. Your arguments persuade me. Really I cannot give too much importance to that dubious affair. Anyway at least some part of this story is factual, so we have to decide. No one can deny our common responsibility for human civilization.

— Я разделяю Вашу глубокую озабоченность и полагаю, что в данном случае имеется прекрасная возможность для совместных действий, предусмотренных нашими соглашениями. Поскольку и по вашим и по нашим данным объект не желает поддерживать контакт ни с одним другим передатчиком, необходимо установить наш контроль над безымянным островом. Однако я рассчитываю на Вашу помощь в смысле получения соответствующих полномочий от законного правительства этой страны.

— Oh, you can be sure. I’ve just received a formal approval from Mr. Abdullah Abu Dullah Habdu… Bullah Habibi … Well, anyway he said yes.

— Я думаю, что мы могли бы немедленно дать поручение главам соответствующим ведомств. Я надеюсь, господин Президент, что успех этой операции еще раз продемонстрирует всем нашу приверженность новому мышлению и общечеловеческим ценностям.

— I couldn’t agree more. By the way, what kind of weather you have today in Moscow? Quite nasty they say?

— Да, погода нас не балует. А как здоровье вашей жены?

— Thanks she’s alright now. Quite recovered after that horse accident.

— Я с Вами прощаюсь.

— Take care.

Солнце над островом клонилось к горизонту, его последние лучи были печальны и трогательны.

И все, что было на острове, печально склонилось тенями к земле.

На дальнем конце сидели на траве Слава и Кид. А издалека, негромко из-за расстояния, звучал голос Агапа, опять вещавшего в свои микрофоны. Голос этот звучал с нескрываемой злобой и юродством:

— Я обижен, человечки, очень обижен. Как я слышал, многие из вас признали справедливость моих требований, но что вытворяют ваши правительства?!

Слава сидел спокойный и чуточку печальный, Кид во все глаза смотрел на него и негромко говорил:

— Мы теперь одни на острове.

— А этот? — мотнул Слава головой в сторону голоса.

— Они собрались со мной тягаться?! И вы не смогли их отговорить? Я знаю почему. Вы сами собрались со мной тягаться!..

Кид усмехнулся и сказал:

— А разве он есть? Разве он с нами? Я уже не знаю, может быть, это и не его голос…

Слава смотрел на Кида, Кид смотрел на Славу, потом протянул руку, сказал:

— Пойдем купаться?

Слава удивился:

— Ты же не купаешься?

Кид вместо ответа странно улыбнулся, встал, отошел немного, поманил Славу за собой. И Слава пошел следом.

Над островом разносился голос Агапа, почти полностью перекрываемый шумом океана:

— Вы обидели меня, человечки. Да, я обижен и замолкаю. Что будет дальше — вы увидите сами и, думаю, это вас мало порадует. А я с вами прощаюсь и на прощание ставлю вам мою последнюю песенку…

Агап замолчал, только его дыхание доносилось издалека.

Слава стоял на границе пляжа и смотрел на Кида. А тот в последних лучах солнца неожиданно плавной походкой добрел по песку до воды, оглянулся на Славу, потом плавно стащил с себя через голову свою просторную фуфайку и медленно повернулся всем телом к Славе. И тот увидел очаровательную и трогательную маленькую девичью грудь.

Слава стоял неподвижно, ошарашенно уставившись вперед, а Кид окончательно сбросил с себя одежду и превратился в маленькую, хрупкую и чрезвычайно привлекательную девушку. Она стояла на границе воды и смотрела на Славу, ожидая чего-то. А он сообразил-таки, что произошло, и крикнул:

— Эй, Кид, как тебя зовут?

И услышал ответ, с трудом прорвавшийся через шум прибоя:

— Кид!

— Ну, ты даешь, парень… — неопределенно пробормотал Слава себе под нос.

Девушка ждала его, и он пошел к ней. Только тогда она побежала вперед, бросилась в воду.

Стаскивая на ходу свитер, Слава шел по песку.

А над островом гремел голос Агапа:

— Вы меня еще вспомните, когда в один прекрасный момент все исчезнет, как мой дурной сон!

Он умолк. После паузы из динамика раздалось шипение, щелчок, пошли первые аккорды песни. Над островом, над океаном, над миром…

В волнах гонялись друг за другом Слава и Кид.

Смеялись, смущались, плавали.

Они нашли друг друга.

И опускалась ночь, расстилая над ними звездное свое небо…

И горела в небе ярко-зеленая звезда. Звучала песня.