Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу

Он находил, что кушанье «не очень-то», но благоволил кушать. – Волгина жила в деревне, часто бывала на праздниках у поселян: она не видывала, чтобы самый неопрятный из мужиков держал себя за столом так мило, как изволил кушать граф Чаплин. – Когда она была ребенком, отец брал ее с собою в свои служебные разъезды; иногда ему приходилось останавливаться на постоялых дворах, и не раз она видела, как едят извозчики, – люди, знаменитые в народе тем, что едят очень много: она не помнила ни одного такого прожорливого, как его светлость граф Чаплин. Он накидывался на каждое кушанье, будто не ел трое суток, и жрал каждого по две, по три порции. Соусы текли с его усов, по его отвислому подбородку: обсасывая кости, он мазал себе всю нижнюю половину рыла; засаливши салфетку, утерся ею по всему лицу, вымазал соусом даже виски; слуга подал другую салфетку, он утер соус, – и через пять минут новые полосы нового соуса очутились у него на лбу. Скатерть на пол-аршина кругом его тарелки была вся сплошь залита. Куски мяса валились у него изо рта в тарелку ему и кругом, и мимо стола, на живот ему, на пол. – Волгина отворачивалась, чтобы не видеть, как он жрет; но в ее ушах раздавались чавканье, чмоканье, фырканье.

Савелова могла бы не очаровывать его, пока он был занят жраньем: пока он жрал, он был равнодушен ко всякому другому очарованию. В начале стола Савелова и не очаровывала его: наскоро совала ему на тарелку новый кусок, – через минуту опять: «Кушайте, граф», – и только, даже не улыбалась. Но вдруг улыбнулась ему. Волгина взглянула на противоположный конец стола, где сидел хозяин: хозяин держал против глаз стакан с красным вином, всматривался в него и был недоволен; так он и сказал соседу: «Это вино поддельное, не пейте его» – и отдал приказание слуге: «Возьми эту бутылку, дай другую».

Несколько раз Волгина взглядывала в его сторону, при внезапных усилениях любезности Савеловой к милому гостю. Но уже не могла поймать Савелова в том, как он отдает безмолвные приказания жене. Для него довольно было быть пойманным один раз. Теперь он уже понимал, что Волгина его враг. – Она не могла много мешать ему в отдаче приказаний. Ей нельзя было часто и подолгу смотреть так далеко в сторону: заметили бы. А он с женою сидели лицом против лица.

Чем дальше, тем любезнее становилась хозяйка с милым гостем. Вот она переложила кусок со своей тарелки… И этой любезности мало: она сама стала резать ему кушанье, на его тарелке, склоняясь к нему… Она ест мороженое с одной тарелки с ним… Милый гость жрал очень проворно; но столько, что каждое блюдо доедал последний. Так и при окончании обеда: все должны были ждать, пока граф накушается фруктов. – «Ну, не довольно ли будет! – просопел он в нерешительности: – Кажется, что довольно. Вот по сих мест» – он провел рукою по месту, где у других людей в военном мундире виден воротник, а у него висели брылы подбородка. – «Больше не полезет», – и сунул в пасть персик целиком, хамкнул и выплюнул косточку. – «Еще один, пополам со мною», – сказала хозяйка и разрезала новый персик. – «Не могу; ей-богу, не полезет, – разве сама положите в рот, – ну, тогда полезет», – просопел милый гость, и половина персика была положена в пасть ему.

Стулья загремели. Милый гость, захрапевши от вставанья, присовывал локоть к Савеловой. Волгина положила руку на ее талью: – «Вы извините, граф: мне кажется, что Антонине Дмитриевне надобно отдохнуть». – Она повела Савелову. Чаплин оставался, хлопая глазами.

– Я уведу вас и беру на себя объясниться с вашим мужем.

– О, нет, нет! – Нет, нет! – в ужасе прошептала Савелова. – Нет, я нисколько не устала, – продолжала она громко. – Но я надеюсь, граф, вы извините наш обед; мы не знали…

– Нужды нет, я поел порядком, не беспокойтесь; даже тяжело. Ну, да вот протрясемся с вами-то, отпустит. Это часто со мною.

Она уселась близко, близко к нему, и разговор их продолжался в том же духе: граф говорил, что вот, когда он протрясется с нею, то и отпустит. Она извиняла своего повара. Он повторял, что нужды нет, ему тяжело, но он протрясется с нею, и тогда отпустит.

– Хотите, я покажу вам всю нашу квартиру, мою комнату, граф? – сказала Савелова через минуту.

– Пожалуй, промнемся немного, – отвечал милый гость.

«Не оставляйте меня одну», – говорила вчера Савелова Волгиной. Но теперь она обращалась к нему, не предлагая Петру Степанычу и Волгиной идти с ними. Она даже бросила на Волгину взгляд, который нельзя было принять иначе, как за просьбу не мешать ей и оставаться в гостиной с Петром Степанычем.

Она ушла со своим милым гостем.

Через две-три минуты вошел слуга и доложил Савелову, что его светлость уезжает, его светлость уже в передней. – Савелов пошел проводить гостя. – Вернулся; за ним вернулась и Савелова. – Она боязливо поглядывала на мужа. Муж не обращал внимания на это.

– Мы уйдем от вас, Петр Степаныч, – сказала Волгина. – Быть может, мы не увидимся с вами больше. На всякий случай прощаюсь.

Савеловой, очевидно, не хотелось этого. Но Волгина встала, и Савелова должна была идти с нею.