Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

Рано утром пришел доктор, осмотрел больного и нашел положение его настолько серьезным, что предписал немедленно какое-нибудь развлечение, например, облаву или охоту. Так как по соседству не было никаких крестьян, а солдат короля нельзя было отрывать от дела, то мысль об облаве пришлось оставить и остановиться на охоте. Кстати, неподалеку от Тиведена видели лосиные следы. Только одно обстоятельство портило всё дело. Во всём лагере не было ни одной охотничьей собаки. Это было ужасно! Король в ожидании охоты было приободрился, но узнав, что нет собак, страшно разгневался и упал в обморок. Весь лагерь был убит этим обстоятельством. Назначили большую награду тому, кто сумеет раздобыть хоть одну собаку.

— Хоть одну собаку! Одну только собаку! — это было всеобщее желание, но все старания не привели ни к чему.

Состояние здоровья короля заметно ухудшалось. Гробовая тишина царила в лагере. Все с ужасом ожидали самого печального исхода.

Около полудня доктор вышел от короля и озабоченно покачал головой.

Вдруг из самой чащи леса послышался громкий собачий лай. Сначала это был густой отрывистый лай цепного пса, который лает только потому, что это его обязанность; потом раздался голос гончей, звонкий как охотничий рог, обозначающий, что собака напала на свежий след, затем лай перешел в отрывистое взвизгивание, будто гончая уже висит на хвосте убегающего зайца. Громкое ура огласило ряды палаток. Все с нетерпением ожидали, что на опушке леса вот-вот покажется желанная собака. Но каково же было всеобщее изумление, когда из-за стволов пушистых молодых сосен появилась тщедушная фигурка генерал-фельдцейхмейстерского цирюльника. Он бежал вприпрыжку по опушке и лаял.

Появление цирюльника было встречено дружным смехом, но потом все лица сделались серьезными. Король, услыхав собачий лай, вскочил с постели, вышел из своей палатки и был свидетелем происшедшего. Однако, цирюльник Монс не терял понапрасну драгоценного времени и, сняв картуз, обратился с следующими словами к королю.

Ваше величество и милостивые государи! Услыхав о тяжкой болезни, которую причиняют вашему величеству ваши королевские почки и зная, какое целебное лечение прописано врачом, а также будучи поставлен в известность, что в наличности не имеется необходимых средств для его применения, я взял на себя смелость предложить вашему величеству свои скромные услуги.

— Что же ты можешь делать? — спросил разгневанный король.

— Я могу лаять, ваше величество.

— Это хорошо. А можешь ты гонять лосей?

— Нет, я не гоняю крупного зверя. Но зато я могу гонять зайцев, рябчиков и другую мелкую дичь.

— Вот отлично! До сих пор мне еще ни разу не приходилось стрелять зайцев из-под цирюльника. Но это ново, и наверно это меня развлечет. Трубач, труби к охоте! А ты, шталмейстер, седлай коней!

К обеду король застрелил трех зайцев и был очень доволен.

Он позвал к себе Монса, чтобы его наградить.

— Что ты хочешь получить в награду, деньги или дворянство? То и другое вместе ты получить не можешь. Выбирай!

— Дворянство, ваше величество!

— На колени, собака!

Монс упал на колени, получил три удара королевским боевым мечом и встал на ноги дворянином.

— Ты будешь носить на своем щите три собачьих головы в воспоминание о твоих выдающихся заслугах. Вместо шлема на твоем гербе будет три павлиньих пера в знак того, что у тебя оказалось больше честолюбия, чем алчности. Ты свободен, Монс Хунд, иди, размножайся и наполняй землю!

Итак, Монс сделался настоящим дворянином. Как дворянину, ему надо было покупать латы, щит, меч и ездить в карете. Но у бедного Монса совсем не было золота. На свой новый дворянский кредит он попробовал было открыть фабрику сапожной ваксы, но не мог сладить с конкуренцией и прогорел. Он перепробовал все средства, чтобы поправить свои дела, но кончил тем, что вернулся на прежнее место и снова стал служить цирюльником у генерал-фельдцейхмейстера.

К этому времени Монс был уже женат и имел детей, маленьких благородных детей, которым надо было дать воспитание, подобающее их дворянскому званию. А это было вовсе не так легко.

Сын Монса дослужился до чина сержанта, вышел в отставку, женился, и дети его были продолжателями рода Хундов.

Потом за целое столетие никто из Хундов не прославился. Все они вели себя тихо и смирно. Только один из Хундов дослужился до чина штандарт-юнкера и вышел в отставку лейтенантом.

Знаменитая история возникновения рода со временем была забыта, и Хунды из поколения в поколение жили скромно и бедно, как обыкновенно живут оскудевшие дворянские семьи. Было что-то такое, что мешало Хундам разбогатеть. Дворянство было всегда при них, а деньги отсутствовали, и они ни разу не осмелились заняться торговлей. Дворянский герб должен был оставаться незапятнанным, а его обладатели должны были пытать счастье на государственной службе. Род Хундов не мог разориться по той простой причине, что у членов его никогда не было богатства, но он не мог и разбогатеть, потому что для этого у Хундов недоставало денег.