Том 2. Повести и рассказы

— Слушайте, Митчелл. Я хочу вам предложить сделать это дело вместе со мной. Я видел вас и в работе и на отдыхе. Мне кажется, что вы спокойный парень, с выдержкой и характером. И вы честный человек, Митчелл. В этом я убедился сегодня. Вы не кум русскому командору, но вы не стерпели, когда всякая скотина клевещет на хорошего летчика. Что бы бы подумали о предложении поехать вместе со мной сейчас к русским? Это не решает вопроса о вашем согласии лететь — вы сможете отказаться. Но мне нравится эта авантюра, в ней есть что-то свежее. И помимо того, русские вообще не жалеют денег. Они платят, как цари.

Пит несколько секунд молчал. Ему не приходила в голову денежная сторона вопроса. А в самом деле, возможно, что Девиль прав. Он слыхал, что русские приглашали в свою страну инженеров и мастеров обучать обращению с машинами, и слыхал, что этим инженерам платили много и щедро. Может быть, здесь решение того неразрешимого вопроса, над которым он и мать утром безнадежно ломали голову.

— Вы уверены, что они хорошо заплатят?

— Убежден. Ведь дело экстренное. Они не могут ждать и торговаться. Им дороже час, чем тысяча долларов. Так как? Проедемся?

Пит помолчал еще секунду.

— Что же, пожалуй, проедемся. Вы перевернули мне это дело другой стороной, — сказал он, подымаясь, — я не имею ничего против севера, мне даже хочется туда. А если при этом будут хорошие деньги, это меня совсем устраивает. Я сегодня как раз с утра ломаю башку, где бы достать много денег?

Они вышли и взяли автобус. Едва автобус тронулся — Пит вдруг поднялся с сиденья.

— Погодите, — сообразил он, — мне же нужно переменить рубашку. У меня, вероятно, достаточно подозрительная рожа, и если к тому же я явлюсь в рубашке, измазанной кровью, меня отправят прямо в участок. Нужно зайти в лавочку купить новую рубашку.

— Ни черта вы не купите, — Девиль усадил Пита, — воскресенье. Все лавочки заперты. Зайдем ко мне, я живу в двух шагах от «Пасифик», и дам вам рубашку.

В отеле лифт вскинул их на четвертый этаж. Коридорный указал направление. Они шли по гулкому длинному коридору с массой дверей.

— Интересно в самом деле, как выглядят эти русские? — сказал Пит, останавливаясь у номера 118.— Может быть, я напрасно разворотил личико Фиппсу.

— Мне совершенно все равно, какой у них вид, лишь бы у них были настоящие деньги, — отозвался Девиль. — Стучите.

Пит постучал. На оклик изнутри толкнул дверь. Оба вошли в обычную коробочку-прихожую отельного номера. Во второй, внутренней двери, закрывая ее пролет, стоял спиной к свету человек. Лицо его было в тени. Питу показалось, что это совсем зеленый юноша.

— Что вам угодно? — спросил он, всматриваясь в вошедших.

Мы бортмеханики, сэр. По объявлению «Эйрвейс Компани», — пояснил Пит. — Может быть, мы опоздали?

— Нет, вы не опоздали. Тут были уже трое, но с ними не вышло.

— Тогда, сэр, если вас не затруднит, доложите русскому командору.

Стоявший в дверях засмеялся.

— Зачем же такие сложности? Может быть, возможно обойтись без доклада?

Пит нахмурился. Действительно, должно быть, русские странные люди. Шутить шутки с людьми, пришедшими по делу, несколько неуместно.

— Я однажды читал, сэр, в газете о русских обычаях. Там писалось, что русские любят дурачить гостей всякими прибаутками. Но у нас нет времени на это. Мы хотим видеть начальника русской эскадрильи командора Мочалова.

Человек в дверях засмеялся еще беззаботней.

— Я тоже однажды читал в газете об американских обычаях, и там писалось, что американцы очень чудаковаты. Но я этому не верю. Я Мочалов… Плиз!

Он отступил от прохода и сделал пригласительный жест. Опешивший Пит вошел в номер, не сводя глаз с хозяина.

В номере было накурено. На столах лежали развернутые карты, бинокли, какие-то свертки, на полу и на креслах чемоданы, раскрытые и закрытые. Комната напоминала скорее палатку золотоискателей, чем номер респектабельного отеля.

— Прошу садиться. — И командор Мочалов столкнул с кресла на пол чемодан.

Пит и Девиль присели, огорошенные обстановкой.

— Курите? — командор протягивал коробку с папиросами.

— Благодарю вас, — .сказал Пит, — я предпочитаю трубочный.

— А вы попробуйте. Это русские папиросы. Сейчас будем разговаривать.

Пит взял из вежливости папиросу. Она показалась ему крепкой и необыкновенно вкусной. Он поглядел на командора, свертывавшего карты, на остальных людей и спросил:

— Значит, сэр, вы и есть начальник эскадрильи?

— Да. А что? Разве я вам не нравлюсь? — улыбаясь, сказал русский.

— Нет, сэр. Я с удовольствием сыграл бы с вами в регби или поплавал наперегонки. Но для начальника эскадрильи, которой предстоит такое путешествие, вы несколько молоды.

Русский сказал, обернувшись к своим, несколько фраз на чужом языке. Последовал раскатистый, неудержимый, открытый, совсем непохожий на американский, смех.

— Но мне кажется, и вы не так стары? Я совсем не заинтересован в инвалидах труда, — сказал русский командор.

— Мне двадцать шесть лет, сэр. Это нормально для рядового бортмеханика.

— Мне двадцать четыре. В нашей стране это уже много для летчика.