Том 2. Поэзоантракт

Безнаказанно не воплощается
Целомудренная мечта, —
И Тринадцатая встречается
В белых лилиях у креста…
А встречается, — начинается
Предсмертная красота.

Встретил женщину небывалую,
Невозможную на земле, —
Береги ее, так усталую,
Так озлобленную в земном зле,
Всею нежностью запоздалою
Возожги восторг на челе.

До Тринадцатой жизни не было:
Повстречавшаяся — конец:
Отвергающая — жизнь потребовала
И сплела гробовой венец.
Все ошибочное вдруг ослепло,
Как прозрела правда сердец.

В светлой мрачности, в мрачной светлости,
В скорбной радостности конца —
Столь значительные незаметности
Предназначенного лица.
Я молюсь твоей нежной бледности,
И в глазах твоих — два кольца…

1915. Апрель

Примитива

Я слишком далеко зашел,
Полушутя, полусерьезно…
Опомниться еще не поздно:
Недаром я тебя нашел.

Все на поэзию валить —
Ах, значит ли всегда быть правым?
И с помышлением лукавым
Тебя мне можно ль заслужить?

Я жил все годы как-нибудь,
Как приходилось, без отчета…
Я тяготился отчего-то,
Себя стараясь обмануть.

Халатность это или лень —
Я не задумывался много
И, положась на милость Бога,
Все верил в поворотный день.

Я знал, что ты ко мне придешь,
С твоим лицом, с твоей душою.
И наглумишься надо мною
За всю мою былую ложь.

Сначала будет грусть и тишь,
И боль и стыд в душе поэта.
Потом я обновлюсь. За это
Ты праведно меня простишь…

1915. Май

Эст-Тойла

Встреча предначертанная

Не отнимай у меня ее:
В ней все будущее мое,
В ней предгрозье весенних дней,
Безнадежье надежды в ней.

Наша встреча нам суждена:
Предначертанная она.
Повстречавшиеся во лжи,
Мы стоим у одной межи.

В изумлении и в тоске
Замирает рука в руке;
Негодует ее душа,
Так в сомнениях хороша.

Не ворочаются века,
Выпрямляя свои бока,
И стараются вас задавить, —
Встретившихся разъединить.

Берегись! Берегись! Берегись!
Нам завидуют бездна и высь.
На земле — нет труднее труда, —
Так — не встречаются никогда…

1915. Март

Харьков

Муринька

Муринька, милая-милая девонька,
  Радость моя!
Ты ли мечта моя, ты ль королевонька
  Грезного «я»?

Гляну ль в глаза твои нежно-жестокие,
  Чую ль уста,
Узкие, терпкие, пламеннотокие, —
  Все красота!

Чувствую ль душу твою равнодушную —
  Млеющий лед, —
Сердце играет во мне простодушное,
  Сердце поет!

Сколько искания, сколько страдания,
  Сколько обид
Сердце твое, Мессалина-Титания,
  Строго таит.

Так-то, всегда и во всем чересчуринька,
  Радость моя!
Муринька, милая-милая Муринька,
  Ангел-змея!

1915. Март

Ростов-на-Дону

Тринадцатая наяву