И ниц упал испуганный народ.«Молитесь, дети! Это смех шайтана!» –Сказал мулла таинственно – и вотКакой-то темный стих из алкоранаЗапел он громко. Но огонь реветИ мечется сильнее ураганаИ, не внимая жалобным мольбам,Расходится по крышам и стенам.И зарево на дальних высотахТрепещущим румянцем отразилось;И серна гор, лежавшая в кустах,Послышав крик, вздрогнула, пробудилась.Ее невольно обнял тайный страх:Стряхнув с себя росу, она пустилась,И, спавшие под сению скалы,Взвилися с криком дикие орлы.Сгорел аул – и слух об нем исчез;Его сыны рассыпаны в чужбине.Лишь иногда в туманный день черкесОб нем, вздохнув, рассказывает нынеПри малых детях. И чужих небесПитомец, проезжая по пустыне,Напрасно молвит казаку: «Скажи,Не знаешь ли аула Бастунджи?..»