Том 2. Огненное испытание

Маруся часто тянула его к более легким развлечениям в обществе, он этого сторонился и удерживал ее, поэтому и любовь между ними была неуверенной, да и не развивалась так, как бы ей того хотелось. Она стала позволять себе любезности с другими ребятами, желая, видимо, вызвать ревность в сердце Павла. Павлик же был незнаком с такими деталями и, оставаясь в прежней строгости, сделал вывод, что это ненадежная ему подруга, и держал себя по отношению ко всем девушкам одинаково. Маруся после этого еще больше попыталась приблизиться к Павлу, виновато осуждая себя за прошлые вольности, но он по-прежнему оставался неизменным в строгости.

Однако, любовь есть любовь, и юноша стал чувствовать, как он иногда делался бессильным перед разными осадами искушений. Ему очень не хотелось безотчетно отдаваться этому чувству, но сохранить свою цельность. Для этого ему нужен был образец. Библейские же образцы ускользали от него, а силы падали. В это время, к его счастью, в поселке произошел случай, который потряс буквально всех.

Среди поселковых девушек была одна очень красивая, но к сожалению, немая. Этот недостаток настолько унижал ее перед мужчинами и в своих глазах, что она не устояла, и впоследствии была рада любому мужчине, уделившему ей хоть какое-то внимание. Внешне она следила за собой с особой строгостью, Павел долго с большой жалостью наблюдал за ней, но бессилен был ей чем-то помочь. Кроме внешности она обладала хорошей, чуткой отзывчивой душой. Родных у нее не было, она росла сиротой.

В это время, по соседству, овдовел бухгалтер завода — человек строгий, трезвый, хозяйственный. Похоронив умершую жену, он через несколько месяцев обратил внимание на немую девушку и имел с нею очень серьезное объяснение. Немая, почувствовав в нем искреннее стремление к ее спасению, оплакала свое порочное прошлое, согласилась стать его женой, дав обещание быть верной своему благодетелю. Бухгалтер со своей стороны обещал ей все простить, взяв ее позор на себя, любить и быть мужем ее до конца. По этому поводу был, у него на квартире, очень скромный семейный вечер, после чего все в поселке видели их всегда неразлучными. Немая оказалась ему верной и нежно любящей женой. Вскоре после свадьбы они оба исчезли, неизвестно куда, и возвратились лишь спустя две-три недели. К своему изумлению, жители поселка из ее уст услышали по-смешному произносимые, немногие ломанные слова. А через сравнительно короткое время, она счастливая, уже обменивалась со знакомыми немногими, но ясными, четкими словами. Оказалось, что муж ездил с ней в институт, и там ей сделали весьма несложную операцию. Через несколько месяцев, счастливую чету видели опять в поселке вместе, но уже с малюткой на руках. Этот случай послужил Павлику очень ценным образцом и помог во взаимоотношениях как с Марусей, так и с остальными девушками, утвердиться в строгости, имея к ним чистое, доброе расположение.

Глава 3. Помощница

Прошло два месяца с тех пор, как Луша проводила своего мужа в неведомый мученический путь, когда он скрылся от нее в тамбуре арестантского вагона. Уже зажили кровавые следы на плечах от сумы, сынишка настолько окреп, что самостоятельно сидел без подушек. А сердечная рана от скорбной разлуки с дорогим мужем ныла все сильнее и сильнее. Где он? Что с ним? Как он??? Неутолимая ни на минуту боль не давала сердцу покоя ни днем, ни ночью. Днем, среди бесконечных хлопот, Луша замечала за собою, что с мокрой тряпицей в руках, стоя над корытом, она забывалась в раздумье о Петре. Ночью, в бреду, особенно в непогоду, выбегала на голос Петра к двери.

Он не выходил из ее сердца и в самые тягостные дни ее жизни, когда семья доедала последний кусок хлеба, а завтрашний день не сулил ничего утешительного.

— А как он там? — утешая деток, думала она про мужа. Но когда милость Божия переступала порог ее кухни с краюшкой хлеба или кошелкой картошки, сердце зудело еще больнее:

— А он-то, как теперь?

Никогда она не чувствовала так близко мужа своего во всей короткой совместной жизни, как теперь. Никогда он не был таким родным, таким близким, глубоко желанным, как теперь.

Ей хотелось тот путь, от тюрьмы до станции, каким они прошли вместе два месяца тому назад, продлить куда-то дальше, туда… в тамбур арестантского вагона, нет — нет, куда-то еще дальше.

Однажды ей, в живом воображении, представилось, как они вместе, держась за руки, пробираются через топкие болота по колено в трясине, с тяжелою сумою на плечах, к теряющейся в вечернем сумраке убогой хижине — как вдруг над головой раздался знакомый уже, металлический голос конвоира:

— Стой! Вернись! Ты что, с ума сошла?

Как будто под ногами у нее что-то расступилось и она погрязла еще глубже, но Петр поддержал ее, и из глубины души вырвалось такое сердечное, решительное:

— Я жена его! И никуда от него не отойду!

— Господи, Иисусе Христе! Да что это со мною, чаво это я размечталась? — всполошилась Луша, очнувшись.

— Вла-ды-ки-на! Доплатное письмо возьмите! — со стуком в окно раздался голос почтальонши.