Том 2. Новая анатомия

Очень долго ни мама, ни папа, ни горничная Наташа не могли прийти в себя. Но потом, отдышавшись и приведя себя в порядок, они все выпили по рюмочке и сели за стол закусить шинкованной капусткой.

Выпив еще по рюмочке, все посидели, мирно беседуя.

Вдруг папа побагровел и принялся кричать.

— Что! Что! — кричал папа. — Вы считаете меня за мелочного человека! Вы смотрите на меня как на неудачника! Я вам не приживальщик! Сами вы негодяи!

Мама и горничная Наташа выбежали из столовой и заперлись на кухне.

— Пошел, забулдыга! Пошел, чертово копыто! — шептала мама в ужасе окончательно сконфуженной Наташе.

А папа сидел в столовой до утра и орал, пока не взял папку с делами, одел белую фуражку и скромно пошел на службу.

31 мая 1929

«Елена Ивановна — Ну вот, Фадей Иванович, всё дожди…»

Елена Ивановна— Ну вот, Фадей Иванович все дожди идут.

Папаша— Да не говорите Елена Ивановна, покосы гибнут.

Елена Ивановна— Хорошо нам под крышей сидеть, а вот каково если кто в поле? А?

Папаша— Плохо бездомному страннику,

Елена Ивановна— Вам ещё чаю налить?

Папаша— Плесни ещё полстаканчика. ( Пауза).

Папаша попил чаю и задремал.

Елена Ивановна— И Ольга чего-то не пишет.

Папаша бормочет.

Елена Ивановна— Не пишет и не пишет.

Папаша— Как не пишет?

Елена Ивановна— Ольга, говорю, не пишет.

Папаша— То есть как Ольга?

Елена Ивановна— Да Ольга, что, ты не знаешь Ольгу?

Папаша— Ах, Ольга? Ну и что же она?

Елена Ивановна— Да вот, не пишет, говорю.

Папаша— Ай ай ай.

Рахтанов( проходя) — А Сергей сделал Ольге предложение. ( Уходит).

Елена Ивановна— Сергей, да что он! А она? ( Папаше). Слышал?

Папаша— Что?

Елена Ивановна— Сергей! Предложение!

Папаша— Ну а он?

Елена Ивановна— Ольге.

Папаша— Что не пишет?

Елена Ивановна— Вступить в брак.

Папаша— Ай ай ай.

Елена Ивановна— Какая пертурбация.

Рахтанов— Коля продавил металлический диван. Вот.

Елена Ивановна— Постой, постой, как же это?

Папаша( скоро) — Ужасно, ужасно, какая катастрофа они продавили металлический диван.

Елена Ивановна— Вот доверь металлический диван, так тотчас и продавить норовят.

Рахтанов( проходит и хлопает до и после) — А Коля во вторник съел дом.

Елена Ивановна— Ну, так и есть. Он

22 мая 1929

«На набережной нашей реки…»

На набережной нашей реки собралось очень много народу. В реке тонул командир полка Сепунов. Он захлебывался, выскакивал из воды по живот, кричал и опять тонул в воде. Руками он колотил во все стороны и опять кричал, чтоб его спасли.

Народ стоял на берегу и мрачно смотрел.

— Утонет, — сказал Кузьма.

— Ясно, что утонет, — подтвердил человек в картузе.

И действительно, командир полка утонул.

Народ начал расходиться.

<1–6 июня 1929>

«Тетерник, входя и здороваясь: Здравствуйте! Здравствуйте!..»

Тетерник( входя и здороваясь): Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Камушков: Вы однако не очень точны. Мы ждем вас уже порядочно.

Грек: Да-да-да. Мы вас поджидаем.

Лампов: Ну говори, чего опоздал?

Тетерник( смотря на часы): Да разве я опоздал? Да, вообще-то есть… Ну ладно!

Камушков: Хорошо. Я продолжаю.

Грек: Да-да-да. Давайте, правда.

Все рассаживаются по своим местам и замолкают.

Камушков: Не говоря по нескольку раз об одном и том же, скажу: мы должны выдумать название.

Грек и Лампов: Слышали!

Камушков( передразнивая): Слышали! Вот и нужно название выдумать. Грек!

Грек встает.

Камушков: Какое ты выдумал название?

Грек: Ныпырсытет.

Камушков: Не годится. Ну подумай сам — что же это за название такое? Не звучит, ничего не значит, глупое. — Да встань ты как следует! — Ну теперь говори: почему ты предложил это глупое название?

Грек: Да-да-да. Название, верно, не годится.

Камушков: Сам понимаешь. Садись. — Люди, надо выдумать хорошее название. Лампов! ( Лампов встает.) Какое название ты предлагаешь?

Лампов: Предлагаю: «Краковяк». Или «Студень», или «Мой Савок». Что? не нравится? Ну тогда: «Вершина всего», «Глицириновый отец», «Мортира и свеча»…

Камушков( махая руками): Садись! Садись!..

26 декабря 1929 года

1930

«Иван Григорьевич Кантов шёл…»

Иван Григорьевич Кантов шёл, опираясь на палку и переступая важно, по-гусиному. Он шел по Гусеву переулку и нёс под мышкой гуся.

— Куда идёшь? — окликнул Ивана Григорьевича Пономарёв.

— Туда вот — сказал Иван Григорьевич Кантов.

— Можно и мне с тобой идти? — спросил Пономарёв.