Том 2. Голуби преисподней

Но Конан враз забыл об этом, когда увидел, что двери все еще открыты. Сначала он решил хорошенько тряхнуть Гермия и узнать, где спит Белосо, но потом рассудил, что лучше будет пройти незамеченным. Несколько шагов — и он у двери. Король положил руку на замок и невольно выругался, потому что его чуткие пальцы, натренированные грабителями из Заморы, сказали ему, что замок выломан снаружи, причем с такой нечеловеческой силой, что пробой вылетел из косяка. Как можно было сделать такое и не переполошить весь дом, он не понимал. Во всяком случае, это сделали нынешней ночью, иначе Гермий уже приказал бы наладить замок, опасаясь лихих людей.

Соображая, как разыскать комнату зингарца, Конан бесшумно, на ощупь, двигался в темноте, держа наготове кинжал, и вдруг остановился: рядом была смерть. Так чуют смерть дикие животные — не угрозу, а присутствие мертвого тела. Охваченный беспокойством, король долго ощупывал стену и, наконец, нашел на полке лампу, трут и огниво. Через секунду появилось слабое пламя. Конан увидел комнату, пустой стол и лавку — все ее убранство. А на глинобитном полу лежал Белосо — лежал навзничь, с головой, втянутой в плечи, и казалось, что он очень внимательно рассматривает почерневшие потолочные балки. Рядом лежал меч в ножнах. Распахнутая рубаха обнажала мощную волосатую грудь, заклейменную четким отпечатком пятерни.

Конан глядел и чувствовал, как волосы у него становятся дыбом.

— О, Кром! — прошептал он. — Черная ладонь Сета!

Ему еже приходилось видеть такой знак — смертельный знак грозных жрецов Сета — зловещего божества, царящего в мрачной Стигии. И вдруг он припомнил свет, выбивавшийся из-под плаща таинственного стигийца, встреченного у входа.

— Сердце, клянусь Кромом! — сказал он. — Он утащил его! Разломал дверь своими чарами, убил Белосо и похитил Сердце. Это был жрец Сета.

Король быстро обыскал Белосо, и его опасения подтвердились. Камня не было. У Конана возникло подозрение, что все это было не случайно, что стигийская галера прибыла в порт с определенной целью. Откуда мог жрец Сета узнать, что Сердце окажется на юге? Ответ был не более фантастичен, чем некромантия, позволившая убить вооруженного человека одним прикосновением открытой ладони.

Он услышал за дверями крадущиеся шаги, обернулся, как гигантская кошка, погасил лампу и выхватил меч. В темноте приближалась группа людей. А когда его глаза привыкли к темноте, он увидел силуэты людей, полукругом стоящих у двери. Кто они такие — он понятия не имел, но привык бить первым и нанес удар.

Этот неожиданный маневр озадачил притаившихся. Он увидел подбегавших к нему людей, лица в масках, потом его меч вошел в чье-то тело, а сам он побежал что есть сил вдоль по улице.

Впереди послышался тихий скрип весел, и король сразу забыл о погоне. Из залива выходило судно! Стиснув зубы, он ускорил бег, но, добежав до берега, услышал только скрежет веревок, поворачивающих руль.

Темные тучи над морем заслонили звезды, и можно было рассмотреть только длинный низкий силуэт корабля, набиравшего скорость. Донесся ритмичный плеск весел. Конан оскалил зубы в бессильной ярости. Это уходила в море стигийская галера и увозила драгоценный камень, который должен был вернуть ему трон Аквилонии.

С бешеным проклятьем он отступил назад и схватился за ремень панциря, готовый бросить доспехи и пуститься вплавь. Потом обернулся, услышав шорох песка. Он совсем забыл о погоне.

А она быстро приближалась. Передний пал под молниеносным ударом меча, но других это не остановило. Матово поблескивающие клинки застучали по панцирю. Он услышал вопль и почувствовал на руке прикосновение кишок из распоротого живота. Потом он услышал чей-то смутно знакомый голос, который подбадривал нападающих. Конан стал прорубаться на голос и, когда ветер на мгновение рассеял тучи, увидел высокого худощавого человека с глубоким шрамом на виске. Под мечом Конана его голова развалилась, как спелая дыня.

Потом чей-то топор ударил по шлему, из глаз короля посыпались искры. Конан сделал выпад и почувствовал, что попал, это подтвердил и вопль умирающего. Конан споткнулся о тело, и чья-то дубина сбила с его головы покореженный шлем, а следующий удар обрушился на беззащитную голову.

Король Аквилонии упал на мокрый песок. Наемные убийцы окружили его тело, как волки.

— Отруби ему башку, — прорычал один из них.

— Пусть лежит, — буркнул другой. — Лучше помоги мне перевязать рану, пока я не изошел кровью. Прилив унесет его в море. А башка у него и так расколота: такого удара не выдержит никто.

— А мне помоги снять с него доспехи, — сказал третий. — Хоть немножко серебра достанется нам. И давайте поторопимся, потому что подходит какая-то пьяная матросня. Смываемся.

Послышалась лихорадочная возня, потом топот бегущих ног. И все заглушили глотки пьяных моряков.