Том 2. Голуби преисподней

— Батареи совсем новые, — пробормотал Таннер, и впервые за все время Грисвелл уловил нотки страха в его голосе. — Давайте убираться отсюда и как можно быстрее.

Свет превратился в слабое мерцание. Казалось, что тьма набросилась на них из углов комнаты. Таннер попятился назад, толкая перед собой спотыкающегося Грисвелла и сжимая в руке револьвер. Из тьмы холла Грисвелл услышал звук — словно кто-то осторожно открывал дверь. И внезапно тьма, вокруг них завибрировала опасностью. И Грисвелл был уверен, Таннер ее тоже чувствует — тело шерифа напряглось и отвердело.

Но оба не поддались панике и без суеты прокладывали себе путь к лестнице. Идя вслед за Таннером, Грисвелл стремился подавить в себе растущий ужас, который заставлял его заорать и броситься в безумное бегство. Невероятная мысль мелькнула у него в голове, и ледяной пот выступил на теле.

«А что если мертвый человек крадется по лестнице вверх, навстречу им, с улыбкой смерти на губах и занесенным топором в руке?»

Это предположение так ошеломило Грисвелла, что он едва осознал, что они уже в холле первого этажа.

И здесь произошла еще одна неожиданность — свет фонаря стал ярче, и вот он уже светит в полную силу. Но едва Таннер повернул луч назад, свет не пробился сквозь тьму, которая, словно осязаемая туманная дымка, окутывала верхнюю часть лестницы.

— Проклятая штука была заколдована, — бормотал Таннер. — Чем еще можно объяснить подобные фокусы?

— Осветите комнату, — попросил Грисвелл. — Посмотрим, если Джон… если Джон…

Он не мог словами выразить свою дикую мысль, но шериф его понял.

Луч света метнулся по комнате, и Грисвелл никогда не мог бы предположить, что вид окровавленного тела убитого человека может доставить ему такое облегчение.

— Он неподвижен, — проговорил Таннер. — И если он ходил после того, как был убит, то с того момента больше не вставал. Но это…

Он снова повернул луч фонарика в сторону лестницы, всматриваясь в плотную тьму наверху. Три раза он поднимал свое оружие, и Грисвелл читал его мысли. Шериф колебался. Ему отчаянно хотелось броситься вверх по лестнице и встретить опасность лицом к лицу, но его удерживал здравый смысл.

— Я не могу этого сделать в темноте — у меня есть предчувствие, что свет снова погаснет.

Он повернулся и посмотрел прямо в лицо Грисвеллу.

— Не стоит испытывать судьбу. В этот доме есть что-то дьявольское, но не понятно, что. Я уверен, вы не убивали Браннера. Но его убийца — кто или что — находится сейчас наверху. Много в вашей сказке откровенного безумия, но когда ни с того ни с сего гаснет фонарь… Я не верю, что эта тварь наверху человеческого происхождения. Никогда не боялся темноты, но сейчас меня и калачом не заманишь туда. Подождем до рассвета. До него осталось мало времени. А пока покараулим снаружи, на галерее.

Звезды уже бледнели, когда они вышли на широкий порог. Таннер устроился на балюстраде лицом к двери и с револьвером в руке. Грисвелл сел возле него, опираясь спиной о колонну.

Он закрыл глаза, радуясь холодному ветерку, который, казалось, остудил его пульсирующий мозг. Он испытывал смутное чувство нереальности всего происходящего. Он был в чужой стране, и эта страна внезапно повернулась к нему своей темной стороной. Тень петли маячила перед ним, а в этом ужасном доме лежало мертвое тело Джона Браннера — словно продолжение сна. И все эти видения метались в его мозгу, пока не отступили перед серыми сумерками, и неожиданный сон снизошел не его усталую душу.

Он проснулся при белом свете зари, весь переполненный воспоминаниями о пережитых ужасах ночи. Туман клубился у верхушек сосен, бесформенными клубами стелился по разбитой дороге.

Таннер тряс его за плечо.

— Проснитесь! Уже рассвет!

Грисвелл встал, вздрагивая от утренней сырости. Лицо его посерело и выглядело постаревшим на много лет.

— Я готов. Идемте на лестницу!

— Я уже был там! — глаза шерифа горели в слабом свете зари. — Вы спали. Я вошел туда с первой зарей. И не нашел там ничего.

— А следы голых ног?

— Исчезли!

— Исчезли?

— Да. Пыль была вытерта по всему холлу, начиная от того места, где кончаются следы Браннера. Никаких улик. Не было слышно ни звука. Я обошел весь дом, но не заметил ничего подозрительного.

Грисвелл содрогнулся при мысли, что он спал один здесь во дворе, когда Таннер проводил свои исследования.

— Что же нам делать? — спросил он с беспокойством. — Вместе с исчезновением следов исчезла моя единственная надежда на доказательство правдивости этой истории.