Том 2

Второй факт, для объяснения которого я решился сделать несколько замечаний о правлении буржуазии, относится исключительно к Германии. Немцы, будучи нацией теоретиков, не искушённых в практических делах, приняли за святые истины лживые и. пошлые фразы французской и английской буржуазии. Немецкая буржуазия была довольна тем, что могла спокойно заниматься своими частными делишками, не выходившими за рамки мелкого предпринимательства. Там, где ей дали конституцию, она кичилась своей свободой, но мало вмешивалась в политические дела государства; там же, где не было конституции, она была рада, что избавлена от беспокойства избирать депутатов и читать их речи. В рабочем классе сказывалось отсутствие того могучего рычага, который в Англии и во Франции пробудил рабочих от спячки, — сказывалось отсутствие развитой промышленности и обусловленного ею господства буржуазии. Рабочие поэтому оставались спокойными. Крестьянство, в тех частях Германии, где современные французские учреждения опять были заменены старым феодальным режимом, чувствовало гнёт, но это недовольство ещё нуждалось в дополнительном стимуле, чтобы прорваться в виде открытого возмущения. Таким образом, революционная партия в Германии с 1815 по 1830 г. состояла только из теоретиков: сторонники её рекрутировались в университетах, она состояла из одних студентов.

В Германии оказалось невозможным восстановить старую систему, существовавшую до 1789 года. Изменившиеся условия принудили правительства изобрести новую систему, специфическую для Германии. Аристократия хотела управлять, но была слишком слаба; буржуазия не имела ни желания управлять, ни достаточной силы для этого; однако та и другая вместе были достаточно сильны, чтобы принудить правительство к некоторым уступкам. Формой правления стала поэтому некая ублюдочная монархия. Конституция в некоторых государствах давала аристократии и буржуазии видимость гарантий; во всех остальных существовало бюрократическое правительство, т. е. такая монархия, которая якобы заботится об интересах буржуазии посредством хорошей администрации, но этой администрацией руководят аристократы, и действия её, поелику возможно, скрыты от глаз общества. В результате образуется особый класс административных правительственных чиновников, в руках которых сосредоточена главная власть и которые противопоставляют себя всем остальным классам. Это — варварская форма буржуазного правления.

Но эта форма правления не удовлетворяла ни «аристократов», «христианских германцев», «романтиков», «реакционеров», ни «либералов». Поэтому они объединились против правительства и образовали тайные студенческие общества. Из объединения этих двух сект, — ибо партиями их нельзя назвать, — возникла секта ублюдочных либералов, которые в своих тайных обществах мечтали о германском императоре в порфире, с короной, со скипетром и прочими аксессуарами власти, не исключая длинной седой или рыжей бороды, об императоре, окружённом сословным собранием, в котором каждое сословие — духовенство, дворянство, горожане и крестьяне — заседало бы отдельно. Это была самая нелепая смесь феодальной грубости и современного буржуазного обмана, какую только можно себе представить. Но это было самым подходящим делом для студентов, которые жаждали энтузиазма, всё равно по какому поводу и какой ценой. Однако эта смехотворная специфическая мешанина, с одной стороны, и революции в Испании, Португалии и Италии[153], движение карбонариев во Франции[154] и движение за реформу в Англии[155], с другой стороны, напугали монархов почти до потери рассудка. Для Фридриха-Вильгельма III «революция» — под этим словом понимались все эти различные и отчасти противоречивые движения — стала пугалом.

Целый ряд арестов и массовые преследования подавили эту «революцию» в Германии; французские штыки в Испании и австрийские в Италии на короткое время обеспечили легитимным королям восшествие на престол и божественные права. Даже божественное право турецкого султана вешать и четвертовать своих греческих подданных нашло на время поддержку Священного союза, но факт был слишком вопиющим, и грекам разрешили уйти из-под турецкого ига.

Наконец три дня в Париже[156] дали сигнал для общего взрыва недовольства буржуазии, аристократии и народа во всей Европе. Аристократическая польская революция была подавлена; французской и бельгийской буржуазии удалось обеспечить себе политическую власть. Английская буржуазия также добилась этой цели посредством билля о реформе. Восстания в Италии, частью народные, частью буржуазные, частью национальные, были подавлены. А в Германии многочисленные восстания и волнения свидетельствовали о наступлении новой эры оживления народных и буржуазных движений.