Том 2

С мёртвыми обращаются не лучше, чем с живыми. Бедняка закапывают самым небрежным образом, как издохшую скотину. Кладбище Сент-Брайдс, в Лондоне, где хоронят бедняков, представляет собой голое, болотистое место, служащее кладбищем со времён Карла II и усеянное кучами костей. Каждую среду умерших за неделю бедняков бросают в яму в 14 футов глубиной, поп торопливо бормочет свои молитвы, яма слегка засыпается землёй, чтобы в ближайшую среду её можно было опять разрыть и бросить туда новых покойников, и так до тех пор, пока яма не наполнится до отказа. Запах гниющих трупов заражает поэтому всю окрестность. — В Манчестере кладбище для бедных расположено против Старого города на берегу реки Эрк; это тоже пустынная неровная местность. Года два тому назад здесь была проведена железная дорога. Будь это кладбище для респектабельных людей, какой вопль подняли бы буржуазия и духовенство, как они кричали бы о святотатстве! Но это было кладбище для бедных, место последнего успокоения пауперов и «излишних», — значит нечего было церемониться. Не дали себе даже труда перенести не вполне разложившиеся трупы в другую часть кладбища. Могилы раскапывались там, где казалось удобнее провести дорогу, сваи вбивались в свежие могилы, так что вода, насыщенная продуктами разложения, выступала из болотистой почвы, наполняя окрестность самыми отвратительными и вредными газами. Я не стану описывать здесь во всех подробностях, какая отвратительная грубость была проявлена при этом.

Можно ли ещё удивляться тому, что бедняки отказываются при таких условиях прибегать к общественной помощи, что они предпочитают голодную смерть пребыванию в этих бастилиях? Я знаю пять случаев, когда люди в самом буквальном смысле слова умерли от голода, причём за несколько дней до их смерти попечительство о бедных отказалось предоставить им помощь помимо работного дома, а они предпочли голодать, чем пойти в этот ад. С этой стороны комиссия по закону о бедных добилась своей цели вполне. Но зато создание работных домов, больше чем какое-либо другое мероприятие господствующей партии, разожгло ненависть пролетариата к имущему классу, большая часть которого в восторге от нового закона о бедных. Среди рабочих от Ньюкасла до Дувра этот закон вызвал единодушный крик возмущения. Буржуазия с такой ясностью показала в нём, как она понимает свои обязанности по отношению к пролетариату, что это должно было стать очевидным даже для самого ограниченного человека. Никогда ещё но было провозглашено так откровенно, так беззастенчиво, что неимущие существуют лишь для того, чтобы подвергаться эксплуатации имущих и умирать с голоду, когда они им уже не нужны. Вот почему новый закон о бедных в такой мере содействовал развитию рабочего движения и в особенности распространению чартизма; а так как этот закон всего более применяется в деревне, то он облегчит в будущем развитие пролетарского движения в сельских округах.

Прибавим ещё, что и в Ирландии с 1838 г. существует аналогичный закон о бедных, создавший такие же убежища для 80 тыс. пауперов. И там этот закон стал ненавистным, и он еще больше возбудил бы против себя бедняков, если бы он мог приобрести в Ирландии такое же значение, как в Англии. Но что значит дурное обращение с 80 тыс. пролетариев в стране, где их насчитывается 2¹/₂ миллиона! — В Шотландии, за исключением некоторых отдельных местностей, не существует законодательства о бедных.

Надеюсь, что после сказанного здесь о новом законе о бедных и о его последствиях никто не найдёт мою оценку английской буржуазии слишком резкой. В этом государственном мероприятии английская буржуазия выступает in согроге^{171}, как власть имущая, и ясно показывает, чего она собственно хочет и каков истинный смысл того дурного обращения, которому подвергается пролетариат на каждом шагу и в котором якобы виновны только отдельные лица. О том, что это мероприятие исходит не от одной какой-нибудь группы буржуазии, а получило одобрение всего класса, об этом, между прочим, свидетельствуют парламентские прения 1844 года. Новый закон о бедных был издан либеральной партией; партия консерваторов со своим министром Пилем во главе защищала его и внесла лишь некоторые жалкие изменения посредством принятого в 1844 г. Poor-Law-Amendment-Bill^{172}. Либеральное большинство издало этот закон, консервативное большинство его подтвердило, а благородные лорды оба раза дали на него своё «согласие». Так пролетариат был объявлен вне государства и вне общества; так открыто было провозглашено, что пролетарий — не человек и не стоит того, чтобы с ним обращались по-человечески. Но мы можем спокойно положиться на пролетариев британского королевства — они завоюют вновь свои человеческие права^{173}.

******