Том 2

Что скажут мои читатели о таком положении в идиллически-мирных сельских округах Англии? Разве это не социальная война? Разве такое положение естественно и может долго продолжаться? И тем не менее фермеры и земельные собственники здесь такие же тупые и косные, такие же слепые ко всему, что не приносит им звонкой монеты, какими являются в промышленных округах фабриканты и вообще буржуа. Последние прочат своим рабочим все блага от отмены хлебных законов, а земельные собственники и значительная часть фермеров обещают своим рабочим рай на земле при сохранении этих законов. Но имущим в обоих случаях не удаётся соблазнить рабочих своим всеисцеляющим средством. Как фабричные, так и сельскохозяйственные рабочие относятся совершенно равнодушно к отмене или сохранению хлебных законов. Между тем вопрос этот для тех и для других очень важен. С отменой хлебных законов свободная конкуренция, современный строй общественного хозяйства доводится до своего крайнего развития; после этой отмены всякая возможность дальнейшего развития в пределах существующих отношений отпадает и единственным возможным шагом вперёд становится радикальный переворот в социальном порядке. Для сельскохозяйственных рабочих вопрос этот важен ещё и по следующим соображениям. Свободный ввоз хлеба обусловливает собой — по причинам, на которых я здесь останавливаться не могу, — эмансипацию фермера от землевладельца, другими словами, превращение фермера-тори в фермера-либерала. Над этим Лига против хлебных законов уже немало поработала, и это её единственная заслуга. Но если фермеры превратятся в либералов, т. е. сознательных буржуа, то их рабочие станут чартистами и социалистами, т. е. сознательными пролетариями. Одно влечёт за собой другое. И теперь уже среди сельскохозяйственных пролетариев намечается новое движение; это доказывает собрание, которое либеральный землевладелец граф Раднор созвал в октябре 1844 г. возле Хайуэрта, где расположены его владения, для принятия резолюции против хлебных законов; рабочие отнеслись к этим законам с полнейшим безразличием, но выставили совсем другие требования, в частности потребовали сдачи в аренду мелких участков за дешёвую плату и вообще наговорили графу Раднору немало горьких истин. — Так движение рабочего класса проникает в глухие, закоснелые, погружённые в духовную спячку сельскохозяйственные округа и, при царящей в этих местах нужде, оно скоро здесь укрепится и разовьётся так же, как в фабричных округах.

Что касается религиозных чувств сельскохозяйственных рабочих, то у них они, конечно, сильнее, чем у промышленных рабочих, но всё же и они находятся в очень натянутых отношениях с церковью, так как в этих округах почти всё население принадлежит к англиканской церкви. Корреспондент «Morning Chronicle», за подписью: «Один из тех, кто сам ходил за плугом»^{163}, сообщает о своей поездке по сельскохозяйственным округам и передаёт, между прочим, такой разговор с подёнщиками у выхода из церкви:

«Я спросил одного из них, является ли сегодняшний проповедник их постоянным священником. Да, ну его к чёрту (Yes, blast him), — да, это наш собственный поп; вечно он попрошайничает, и с тех пор, как я его знаю всегда попрошайничал (проповедник призывал к сбору средств на обращение язычников). — И с тех пор, как я его знаю, — прибавил другой, — я ещё не встречал попа, который бы не попрошайничал то на одно, то на другое. — Да, — сказала женщина, только что вышедшая из церкви, — плата рабочим всё падает, а посмотрите на этих богатых бездельников, с которыми попы едят, пьют и ездят на охоту. Ей-богу, мы скорее пойдём в работный дом или подохнем с голоду, чем согласимся выложить деньги для попов, которые отправляются к язычникам. — А почему, — сказала другая, — они не посылают туда тех попов, которые хнычут каждый день в соборе в Солсбери, где никто, кроме камней, их не слушает? Почему эти не отправляются к язычникам? — Эти туда не пойдут, — сказал тот старик, с которым я начал разговор, — они богатые, они имеют больше земли, чем им нужно, а они хотят собрать деньги, чтобы избавиться от бедных попов; я прекрасно знаю, чего они хотят; я их слишком давно знаю. — Что же это, друзья мои, — спросил я, — неужели вы всегда выходите из церкви с таким горьким чувством к священнику? Зачем же вы вообще ходите в церковь? — Зачем мы ходим? — ответила женщина. — Мы вынуждены ходить, если не хотим потерять всё, — работу и всё; конечно, мы вынуждены. — Впоследствии я убедился в том, что если они ходят в церковь, то получают некоторые мелкие преимущества в снабжении топливом и небольшой участок земли под картофель, за который им, впрочем, приходится платить».

Описав далее их нищету и невежество, наш корреспондент заканчивает следующими словами:

«И я смело утверждаю, что положение этих людей, их бедность, их ненависть к церкви, их внешняя покорность и внутреннее озлобление против церковных сановников составляют правило во всех сельских общинах Англии, а противоположное является лишь исключением».