Том 2

Таковы различные рабочие районы Манчестера, которые я сам имел возможность наблюдать в течение 20 месяцев. Обобщая результаты наших странствований по этим местам, мы должны сказать, что почти все 350 тыс. рабочих Манчестера и его предместий живут в плохих, сырых и грязных коттеджах, а улицы, на которых расположены эти коттеджи, большей частью находятся в самом скверном, в самом запущенном состоянии, построены без всякой заботы о вентиляции, с одной только заботой — о большей прибыли застройщику; короче говоря, в рабочих коттеджах Манчестера невозможно ни поддерживать чистоту, ни соблюдать удобства, а потому нет места и домашнему уюту; в этих жилищах могут чувствовать себя хорошо и уютно только люди вырождающиеся, физически опустившиеся, потерявшие человеческий облик, интеллектуально и морально дошедшие до состояния животного. И не я один это утверждаю: мы видели, что такое же описание даёт д-р Кей, а в дополнение я приведу ещё слова либерала, общепризнанного и высокочтимого авторитета фабрикантов и фанатического противника всякого самостоятельного рабочего движения — г-на Сениора^{78}:

«Осматривая жилища фабричных рабочих в Ирландском городе, Анкотсе и Малой Ирландии, я только изумлялся тому, что можно сохранить сносное здоровье в таких жилищах. Эти города, ибо по площади, занимаемой ими, и числу жителей это настоящие города, были построены без всяких соображений о чём бы то ни было, кроме непосредственной выгоды спекулянта-застройщика. Владелец плотничьей и владелец строительной конторы объединяются, чтобы купить» (т. е. арендовать на известное число лет) «ряд земельных участков и покрыть их так называемыми домами. В одном месте мы видели целую улицу, построенную вдоль извилистого рва, который был использован для того, чтобы без лишних затрат на земляные работы получить более глубокие подвалы, причём подвалы предназначались не под кладовые и склады, а в качестве жилья для людей. Холера не пощадила ни одного дома на этой улице. Улицы в этих предместьях обычно немощёные, посредине навалены кучи навоза, стоят лужи, дома построены так, что два дома имеют одну общую заднюю стену, лишены вентиляции и дренажа, и целые семьи ютятся в углу какого-нибудь подвала или мансарды».

Я уже говорил выше о небывалой активности, проявленной санитарной полицией во время холеры в Манчестере. Когда эта эпидемия стала надвигаться, ужас охватил всю буржуазию города. Сразу вспомнили о нездоровых жилищах бедноты и задрожали при мысли, что каждая из этих трущоб станет очагом заразы, откуда болезнь может распространить своё опустошающее действие по всем направлениям, проникая в жилища имущего класса. Была тотчас же назначена санитарная комиссия для обследования этих районов и составления точного отчёта о их состоянии для городского совета. Д-р Кей, который сам был членом этой комиссии и специально обследовал каждый полицейский участок, кроме 11-го, приводит некоторые извлечения из этого отчёта. Было осмотрено всего 6951 дом — и, конечно, только в самом Манчестере, без Солфорда и других предместий; в 2565 из них настоятельно требовалась внутренняя побелка, в 960 не был своевременно произведён необходимый ремонт (were out of repair), при 939 не было достаточно хороших сточных канав, 1435 были сырые, 452 — с плохой вентиляцией и 2221 — без отхожих мест. Из обследованных 687 улиц 248 были не замощены, 53 — замощены частично, 112 — плохо вентилировались, на 352 улицах были стоячие лужи, кучи нечистот, отбросов и т. п. — Разумеется, очистить такие авгиевы конюшни до появления холеры было просто невозможно. Поэтому удовлетворились чисткой нескольких наиболее запущенных закоулков и оставили другие по-старому, и само собой понятно, что в тех местах, где была произведена уборка, как, например, в Малой Ирландии, через один-два месяца появилась прежняя грязь. Что касается внутреннего состояния этих жилищ, то о них та же комиссия сообщает то же, что мы уже слышали о Лондоне, Эдинбурге и других гор «оНдеархед: ко целая ирландская семья спит вповалку на одной кровати; нередко куча грязной соломы и покрывало из старой мешковины служат общим ложем для всей семьи, все члены которой одинаково деморализованы нищетой, отупением и распущенностью. Инспектора часто находили две семьи в доме, состоящем из двух комнат; в одной все спали, а вторая служила общей столовой и кухней; и часто даже несколько семейств занимали одну сырую подвальную комнату, в отравленной атмосфере которой теснилось 12–16 человек; к этим и прочим источникам заразы присоединялось ещё и то, что тут же держали свиней и иным образом разводили отвратительнейшую грязь»^{79}.