Том 2

– Давно, три года тому назад, тот человек, Джон Борг, явился в страну этого Гоу. Он охотился, приносил в лагерь много мяса, и его любили на реке Белой. У Гоу была жена Писк-Ку. Джон Борг готовился к отъезду. Он пошел к Гоу и сказал ему: «Отдай мне твою жену. Мы сторгуемся. Я дам тебе за нее много вещей». Но Гоу сказал «нет». Писк-Ку хорошая жена. Ни одна женщина так хорошо не шьет мокасины. Она лучше всех выделывает лосиную шкуру, превращая ее в мягкую кожу. Он любит Писк-Ку. Тогда Джон Борг сказал, что ему до этого нет дела, что ему нужна Писк-Ку. Тут у них была страшная драка, и Писк-Ку ушла с Джоном Боргом. Она не хотела уходить, но все же ушла. Борг назвал ее Бэллой и дарил ей много хороших вещей, но она все время любила Гоу. – Ла-Флитч указал на шрам, перерезавший лоб и глаз индейца. – Это сделал Джон Борг.

Гоу долго болел, он чуть не умер. Потом поправился, но с головой у него было плохо. Он никого не узнавал, даже отца и мать, точно новорожденный младенец. Потом как-то раз что-то щелк, щелк! И в голове его сразу прояснилось. Он узнал отца и мать, вспомнил Писк-Ку, вспомнил все. Его отец сказал, что Джон Борг спустился вниз по реке. Гоу тоже поплыл вниз. Весной очень трудно: идет лед. Ему было страшно, и столько белых людей, и когда он прибыл сюда, то передвигался ночью. Его никто не видел, а он видел всех. Он видит в темноте, как кошка. Каким-то образом он пришел прямо к хижине Джона Борга. Он не знал, как это случилось, знал только, что ему предстоит великое дело.

Сент-Винсент стиснул руку Фроны, но она отдернула ее и отступила на шаг.

– Гоу видел, как Писк-Ку кормила собак, и они поговорили. Ночью он пришел, и она открыла ему дверь. Что было дальше, вы знаете. Сент-Винсент не помог ничем. Борг убил Бэллу. Гоу убил Борга. Борг убил Гоу, потому Гоу скоро умрет. У Борга тяжелая рука. У Гоу болит внутри. Все перебито. Теперь Гоу все равно: Писк-Ку умерла.

После этого он перешел по льду на берег. Я ему сказал, что все наши говорят, будто это невозможно. Никто в это время не может перейти по льду. Он смеется и говорит, что он перешел, а что сделано, то возможно. Ему было очень трудно, но он все-таки перешел. У него все болит внутри. Он уже не может ходить, а только ползает. Он долго добирался до реки Стюарт. Он больше не мог идти и лег, чтобы умереть. Двое белых людей нашли его и принесли сюда. Ему все равно. Он умрет.

Ла-Флитч внезапно замолчал, но никто не сказал ни слова. Потом он добавил:

– Мне кажется, что Гоу – чертовски хороший парень.

Фрона подошла к Джекобу Уэлзу.

– Уведи меня отсюда, папа, – сказала она. – Я очень устала.

Глава ХХХ

На следующее утро Джекоб Уэлз, обладатель многих миллионов, самолично наколол дневную порцию дров и, закурив сигару, отправился в глубь острова искать барона Курбертена. Фрона после завтрака развесила проветриваться одежду и накормила собак. Затем, достав из чемодана растрепанный томик Уордсворта,[41] она устроилась поближе к берегу на двух вырванных с корнем соснах. Но она только открыла книгу, а не читала ее. Глаза Фроны вновь и вновь обращались к Юкону, задерживаясь при виде водоворота под утесами, пристально вглядываясь в излучину реки и песчаную отмель на ее середине. Дикая гонка на лодке и чудесное спасение все еще были свежи в ее памяти. Но не все оставило столь яркий след. Борьба у расщелины казалась ей бесконечной, она не могла бы определить, как долго все это продолжалось, а гонка от Острова Распутья до Острова Рубо окончательно стерлась из ее памяти, хотя разум не переставал твердить о ней.

Фроне пришла фантазия вспомнить все, что делал Корлисс в эти три знаменательных дня. Образ же другого человека, которого ей даже не хотелось называть по имени, она умышленно отстранила от себя. С ним было связано нечто страшное, что ей рано или поздно предстояло пережить. Она всячески отдаляла эту минуту. Она была надломлена духовно, все тело ее ныло, и любое напряжение воли казалось ей сейчас чем-то ужасным. Приятнее было думать даже о Томми, о Томми с языком змеи и сердцем зайца. И она дала себе слово, что вдова и дети в Торонто не останутся забытыми, когда Север будет выплачивать дивиденды Уэлзам.

Сухая ветка ивы треснула под чьей-то ногой. Глаза Фроны встретились с глазами Сент-Винсента.

– Вы не поздравили меня с чудесным спасением, – начал он весело. – Но вчера вечером вы, вероятно, чувствовали себя смертельно усталой; Я знаю это по себе. А вы еще, кроме того, перенесли это ужасное путешествие в лодке.

Он украдкой наблюдал за ней, стараясь угадать ее настроение и отношение к нему.

– Вы героиня, Фрона! – пылко сказал он. – Вы спасли не только почтальона, но и меня, добившись перерыва в заседании суда. Если бы в первый день был допрошен еще один свидетель, я был бы повешен задолго до появления Гоу. Славный малый, этот Гоу! Жаль, что он умрет.

– Я очень рада, что могла вам помочь, – ответила она, раздумывая над тем, что бы еще сказать.

– И меня, конечно, следует поздравить…