Том 2

Глава третья КТО ОТСТАНЕТ — УВИДИТ СМЕРТЬ

«У меня нет больше дома с белобородым отцом и сереброкудрой матерью, нет братьев, нет сестер — все улетело, как подхваченный вихрем пучок соломы!.. У меня остался один друг — конь хана Баяндера с плохим седлом. Степной ветер гонит меня по этим равнинам, как слепого волка. Надо пристать к какому-нибудь отряду. Но кто меня возьмет? У меня нет ни меча, ни копья, я захватил только отточенный обломок ножа. Все идут родами, племенами и никого со стороны в свой отряд не пускают… А кто мечется, как я, тот байгуш, карапшик,[267] степной бродяга… Всякий воин вправе отнять у меня моего гнедого, и седло, и мой кожаный походный мешок, обвинив меня, что я конокрад, скитаюсь с жадными руками…»

Так угрюмо думал Мусук, сидя на пригорке в бескрайней степи. Внизу, в лощине, возле подсыхающей лужи, пасся гнедой конь, заморенный и исхудалый.

Уже несколько дней Мусук разъезжал по степным кипчакским кочевьям, прося принять его в отряд. Никто с ним и говорить не хотел: «Будем мы делить с тобой захваченную нами военную добычу! К этому примазаться всякий рад! А где твой род, где твое кочевье? Что-нибудь дрянное сделал ты и теперь не смеешь показать туда лицо?..»

В одном кочевье благообразный старшина с повязкой хаджи[268] на бараньей шапке, добродушно посмеиваясь, приветливо сказал:

— Ты, конечно, знаешь строгий приказ джихангира — выступать в поход только целыми племенами, разделенными на тысячи, сотни и десятки, и чтобы каждый джигит был на хорошем коне и имел исправное оружие, не то будет не войско в походе, а стадо без пастуха. Знаешь ты также, что мы можем бродяг-одиночек ссаживать с коня и избивать без суда? Ты слыхал о таком приказе?.. Но я тебя пожалею. Я приму тебя в наше племя конюхом запасных коней, если только против тебя не закричит наш племенной круг. Я даже дам тебе и оружие, — вижу, что у тебя его нет! Но за это ты отдашь мне своего коня. Не бойся, я дам тебе взамен другого коня, попроще. За меч ты пригонишь трех коров, за щит и копье — трех коров, за стальной шлем — трех коров и за кольчугу — еще шесть коров. Всего — пятнадцать коров.[269] Ты джигит сметливый, что тебе стоит пригнать десятка полтора коров!..

Мусук покачал головой:

— Об этом нечего и думать!

— Ты можешь выехать в поход с одним только мечом. А остальное оружие отберешь потом у врагов. Схваток будет без счета!

Мусук поскорее уехал от слишком радушного старшины и снова скитался в степи.

Несчастье сближает неудачников. Мусук заметил вдали между песчаными холмами отряд в семь всадников. Ну и кони!

Старые, облезлые клячи! Ни один порядочный мусульманин даже не назовет таких животных благородным словом «конь», для них есть кличка — «ябы», вьючная скотина для перевозки соломы и навоза.

Всадники были вооружены. У каждого в руках колыхалась тонкая пика. Опасное дело встретиться с такими всадниками в пустынной степи. И Мусук сполз с холма, вскочил на гнедого и направился в сторону. Сделав полукруг, перевалив через песчаные бугры, Мусук увидел, что семь всадников появились опять перед ним, совсем близко. Теперь они были заняты делом, а восьмой, как сторож, лежал на холме. Они работали ножами, склонившись над тушей верблюда. Один из них махнул окровавленной рукой:

— Слушай, ты, одинокий волк, смелый беркут, отчаянный барс! Хочешь пообедать с нами?

Мусук второй день ничего не ел. Он колебался недолго. Стреножив коня, он подошел к верблюду.

— Бери голову, — сказал один. — Нам всего не забрать.

«Они похожи на бродяг», — подумал Мусук, но голод подстегивал его.

— Чей верблюд?

— Хозяин далеко! Тебя не спросит…

Высокий, тощий и косоглазый джигит, быстро работая ножом, отрезал голову верблюда и протянул ее Мусуку:

— Бери!

Мусук поблагодарил и завернул голову в платок.

— Из какого вы отряда?

— Из отряда храбрейшего из храбрых, батыра Бай-Мурата.

— Большой у вас отряд?

— Небольшой, зато лихой, и если ты к нам пристанешь, то нас будет уже девять человек, священное число.

— И вы пойдете с войском джихангира?

— Почему не пойти? Впереди к нам пристанет немало еще таких, как ты, шатунов, и мы скоро соберем целый тумен под зеленым знаменем Бай-Мурата.

Сторожевой на холме крикнул:

— Вдали показались люди! Видно, хозяин ведет сюда голодных гостей.

Все засуетились, вытирая о песок окровавленные руки. Вскочив на лошадей, они бросились по тропинке в сторону от большой дороги.

Косоглазый оказался рядом с Мусуком:

— Спасайся вместе с нами! Хозяин найдет у тебя голову своего верблюда и сорвет твою. Я, батыр Бай-Мурат, начальник отряда, делаю тебя своим помощником.

«Иди к тем, кто зовет тебя!» — вспомнил Мусук кипчакскую пословицу и направился за Бай-Муратом. Они долго кружили по степи, потом Бай-Мурат свистнул, и его спутники повернулись к Мусуку, разом набросились на него и сбили с коня. Он лежал, ошеломленный, на песке, двое приставили к его груди копья:

— Лежи, шатун, попрошайка, и не двигайся! Молись Аллаху!