Том 2

— Татары совсем близко! Татары здесь! На холмах видны их разведчики… Видя нас, они скрываются… Что делать?

Князь потребовал свежего коня. Дружинники подвели трех оседланных коней. Два из них были угорские, гнедые с черными гривами, крепкие, широкогрудые. Сейчас, покрытые пылью, они стояли понуро. Третий, подарок тестя, половецкого хана Котяна, был высокий сивый, с рыжими крапинами туркменский жеребец. Злобный нравом, он имел кличку «Атказ».[170] Его с трудом вывели два половецких конюха, повиснув на поводу…

Мстислав вскочил на Атказа и, сдерживая его накопившуюся силу, спустился к реке. Он приказал всадникам напоить коней и строиться. Князь не ожидал какой-либо уловки со стороны татар: он думал, что они избегают боя из-за своей слабости, поэтому решил сейчас же, не делая передышки, нагнать татар и их разметать и прикончить.

Блестящий стальной шлем с густой золотой насечкой и высокий туркменский аргамак с лебединой изогнутой шеей, вся лихая посадка сухого, жилистого князя Мстислава — не говорило ли все это дружинникам, что он настоящий витязь, что он любит огонь и опасность битвы, ищет врага и бросается на него и, закаленный в стольких боевых схватках и походах, недаром прозван «Мстислав Удатный»…

Поднявшись на другой берег реки, Мстислав подождал, пока подтянулись всадники, поившие коней.

— Бог нам поможет! — крикнул Мстислав. — Иссечем безбожных татар! Не жалейте это ядовитое племя! Вперед!

Весь отряд двинулся на рысях. Воины оправляли оружие, ожидая, что сейчас будет горячая рубка…

Мстислав увидел впереди равнину, где в тучах черной пыли проносились татарские и русские всадники. Это был отряд волынцев под начальством восемнадцатилетнего зятя его, князя Данилы Романовича. Вот мелькнул голубой стяг его, расшитый золотом. Дружинники теснились по сторонам князя Данилы, его охраняя, а татары кружились по всем направлениям, налетая, сшибаясь, падая и продолжая биться изогнутыми длинными клинками.

Половцы были дальше. Мстислав видел, что половецкий отряд, где покачивался хвостатый значок воеводы Яруна, удалялся в сторону холмов, гоня перед собой облако пыли.

Мстислав решил взять влево, пересечь холмы и, если за холмами идет бой, ударить на татар сбоку, чтобы помочь половцам воеводы Яруна. Он повел свой отряд в обход на холмы и, поднявшись на более высокий бугор остановился, потрясенный тем, что увидел…

На равнине, выжидая, развернулись густые ряды свежего татарского войска. Всадники стояли неподвижно, в грозном молчании. Отчетливо были видны железные шлемы, блестящие латы, кривые клинки в руках. Отряд за отрядом, длинной вереницей растянулись татары по равнине. Сколько их? Двадцать полков? Или больше, тридцать? Пятьдесят?

Вот где затаилась татарская сила, скрываясь до последнего страшного дня! А те мелкие отряды, что нападали и убегали по дороге от Днепра, — это была только приманка, хитрая татарская уловка!

Так оплошать, так привести в западню своих преданных дружинников под кривые мечи готовых к бою татар!.. Где выход, где спасение? Как выиграть время, известить и собрать все русские отряды, растянувшиеся беспечно по пути? «Наших русских войск много, не меньше, чем татарских! Но почему они не собраны вместе такой же грозной неодолимой силой?! Почему каждый князь идет сам по себе, со своей дружиной? Только бы один день отсрочки, чтобы объединить все раздробленные русские отряды! Тогда помериться силой с татарами!»

Время упущено! Сейчас татары бросятся вперед и натиском тридцати тысяч коней сметут все на своем пути… «Мертвые сраму не имут!» — прошептал Мстислав и впервые ударил коня плетью. Степной конь взвился на дыбы и сделал бешеный скачок. Он помчался с холма вниз, на равнину, а навстречу ему из-за холмов вылетели густой толпой половецкие всадники. С ревом ужаса и отчаяния они стегали коней, сбили и смешали ряды галицких дружинников Мстислава и беспорядочной массой, опрокидывая встречных, мчались дальше. Вместе с ними конь уносил молодого Данилу Романовича, тяжело раненного в грудь. Он едва держался в седле, вцепившись в гриву коня.

Впереди выезжали на равнину татары сомкнутыми рядами, странно безмолвные, с завернутыми до плеча правыми рукавами, с поднятыми изогнутыми клинками. Что-то зловещее было в этом молчаливом движении тесной колонны всадников, когда они, без единого крика, приближались рысью к берегам Калки.

Только фырканье коней, глухой топот и случайный звон оружия нарушали тишину грозного монгольского войска, скованного единой цепью и единой волей.

Татары перешли реку, поднялись на другой берег, и тогда только задребезжали пронзительные сигналы труб. Они с диким воем помчались на лагерь русских. Там уже заметили стремительное бегство потерявшего разум половецкого отряда, и поспешно сдвигались в круг тяжелые повозки.

Не задерживаясь около первого отряда, татары поскакали дальше, налетая на встречные растянувшиеся обозы.