Том 2(1). Наша первая революция. Часть 1

Так мыслят многие наивные "сыны отечества", искренно мнящие себя демократами. Революция для них — "суеверие прежних веков". В белых фартуках и в благочестивом настроении приступают они к созиданию храма так называемому богу свободы, истины и права. Они «верят». Они верят в возможность обойтись без искупительных жертв и сохранить незапятнанными свои белые фартуки. Они верят "в возможность мирного перехода к плодотворной работе, потому что и в высшие сферы должно, наконец, проникнуть сознание неизбежности коренных перемен". ("Сын Отечества", N 9.) Они «верят», эти мягкотелые «демократы» Петрограда, и они патетически излагают свою веру, доколе просветленный их пропагандой представитель "высших сфер" не прекратит их идеалистического жужжания. Но и после того они свято хранят свое единственное политическое достояние — веру в просветление начальства… "Путь мирного конституционного преобразования, — уверяет «Освобождение», — еще не закрыт для правительства. Стать твердо и решительно на этот путь будет актом элементарной государственной мудрости".

Г. Струве доказывает абсолютизму, что для него, для абсолютизма, конституционная реформа является делом политической выгоды. Какое заключение следует сделать из этих слов? Одно из двух:

Либо "мирное конституционное преобразование", о котором говорит г. Струве, заставит абсолютизм поступиться лишь частью своих прерогатив и упрочить свои позиции, превратив либеральные верхи в опору полуконституционного трона. Политически выгодным для правительства было бы лишь такое мирное преобразование, которое прикрыло бы обнаженный абсолютизм, страдающий от собственной обнаженности, декорациями "правового порядка", превратило бы его в Scheinkonstituti n lismus, в призрачный конституционализм, более опасный для демократического развития, чем сам абсолютизм. Такая сделка — почву для которой создает бесхарактерное поведение земств — была бы действительно в интересах абсолютизма. Но такого рода "мирное преобразование" совершилось бы исключительно путем предательства политических интересов народа и, значит, дела демократии. Этого ли исхода ищет «демократ» Струве? Не этого?

Но в таком случае, говоря об "акте элементарной государственной мудрости", г. Струве просто-напросто надеется вовлечь абсолютизм в невыгодную сделку. Он пытается «заговорить» врага. Убедить самодержавие, что его ждет обновление и возрождение после демократической купели. Уверить правительство, что нет ничего выгоднее, как покончить с собой во славу демократии. Убедить волка, что с его стороны актом элементарной зоологической мудрости будет дарование Habeas corpus act'a жалобно мычащим демократическим телятам. Какая глубокая политика! Какой гениальный стратегический план!

Либо предать дело демократии ради мнимо-конституционной сделки, либо обманными речами завлечь абсолютизм на путь демократии.

Тщетные, жалкие, смешные, ничтожные планы! Рабья политика!

Но ничего более достойного наша quasi-демократия не сможет предложить, доколе она будет цепляться за призрак мирного конституционного преобразования, доколе к революции она будет относиться, как к суеверию прежних веков…

Если она не пойдет дальше, дальнейшее революционное развитие отбросит ее назад: оно заставит ее отказаться от демократических суеверий и, в хвосте земских либералов, вступить на путь мирного конституционного предательства элементарнейших народных интересов.

"Московские Ведомости" резко и отчетливо ставят вопрос, когда пишут, что "в составе населения России нет политической партии, достаточно сильной, чтобы принудить правительство к опасным для ее (читай: его) целости и могущества политическим реформам". Реакционная газета берет вопрос, как он есть, т.-е. как вопрос силы. Точно так же должна взять этот вопрос и печать демократическая. Пора перестать видеть в абсолютизме политического собеседника, которого можно просветить, убедить, или, на худой конец, заговорить, umlugen, залгать. Абсолютизм нельзя убедить, его можно победить. Но для этого нужна не сила логики, а логика силы. Демократия должна накоплять силу, т.-е. мобилизовать революционные ряды. А эту работу можно выполнять, разрушая либеральные суеверия на счет мирных путей конституционного развития и отрадных перспектив правительственного просветления.

"Актом элементарной государственной мудрости" для каждого демократа должно явиться признание, что выражать надежду на демократическую инициативу со стороны абсолютизма, знающего только один интерес: самосохранение — значит поддерживать веру в будущее абсолютизма, значит создавать вокруг него атмосферу нерешительного выжидания, значит упрочать его позиции, значит предавать дело свободы.

Ясно это сказать значит, вместе с тем, сказать и другое: не соглашение, не сделка, а торжественное провозглашение народной воли, т.-е. революция.

Российская демократия может быть только революционной, иначе она не будет демократией.