Том 19

Понятно, что в этой главе речь идет только о бенефиции в его чистой, классической форме, которая, конечно, была лишь преходящей и далеко не везде одновременно проявлялась. Но такие исторические формы проявления экономических отношений можно понять, наблюдая их только в таком чистом виде, и одна из главных заслуг Рота состоит именно в том, что он очистил эту классическую форму бенефиция от шелухи всех затемняющих ее придатков. 

АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ОКРУГА И ВОЕННЫЙ СТРОЙ

Изображенный выше переворот в сфере поземельных отношений не мог остаться без влияния на старый государственный строй. Этот переворот вызвал в нем также значительные изменения, а последние, в свою очередь, оказали обратное влияние на отношения землевладения. Мы оставляем пока в стороне преобразование всего государственного строя и ограничиваемся здесь рассмотрением влияния нового экономического положения на сохранявшиеся еще остатки старого народного строя как в отношении организации округа, так и в военном деле.

Уже в эпоху Меровингов мы часто встречаем графов и герцогов в роли управителей коронных земель. Но только в IX веке мы находим коронные земли, о которых с достоверностью можно судить как о таковых, связь которых с графской должностью выражалась в том, что граф получал доходы с этих земель, пока оставался в своей должности. Прежняя почетная должность превратилась в оплачиваемую из обеспеченных доходов. Наряду с этим графы владеют также королевскими бенефициями, лично им пожалованными, что при тогдашних отношениях представлялось само собой разумеющимся. Таким путем граф сделался могущественным землевладельцем внутри своего графства.

Прежде всего ясно, что авторитет графа должен был страдать от появления крупных землевладельцев под его начальством и рядом с ним; люди, которые во времена Меровингов и первых Каролингов довольно часто относились с насмешкой к приказам короля, должны были оказывать еще меньше уважения распоряжениям графа. Их свободные держатели, рассчитывавшие на защиту со стороны могущественных вотчинников, также часто оставляли без внимания требования графа явиться в суд или к отбыванию военной повинности. Это и было как раз одной из причин, вызвавших введение пожалования на началах бенефиция вместо аллода, а позднее — постепенное превращение в бенефиции большей части крупных земельных владений, обладание которыми ранее не было связано никакими условиями.

Но одно это еще не обеспечивало привлечения свободных держателей, сидевших на землях магнатов, к несению государственных повинностей. Должна была последовать дальнейшая перемена. Король вынужден был возложить на крупных землевладельцев такого же рода ответственность за явку их свободных держателей в суд, в ряды войска и к исполнению прочих традиционных государственных повинностей, как та, которая до сих пор лежала на графе за всех свободных жителей его графства. А это король мог сделать только путем передачи магнатам части должностных полномочий графа по отношению к их держателям. Вотчинник, или бенефициарий, должен был представлять своих людей в суд; они, следовательно, должны были вызываться в суд через его посредство. Он должен был приводить их в ряды войска, следовательно, через его посредство должен был производиться их набор; чтобы постоянно нести за них ответственность, он должен был стать их военным предводителем и приобрести право подчинять их военной дисциплине. Но служба держателей была и оставалась королевской службой; непокорных наказывает не землевладелец, а королевский граф; штраф идет в пользу королевской казны.

Эта реформа также восходит к Карлу Мартеллу. По крайней мере, только со времени его правления мы встречаем у самых крупных служителей церкви обычай лично являться в поход; по объяснению Рота, Карл приказывал епископам являться в войска во главе своих держателей для того, чтобы обеспечить явку последних. Не подлежит сомнению, что со светскими магнатами и их держателями происходило то же самое. При Карле Великом этот новый порядок был уже почти установлен и повсеместно проведен в жизнь.

Но вместе с тем произошло значительное изменение также и в политическом положении свободных держателей. Раньше юридически равноправные со своим вотчинником при всей своей экономической зависимости от него, они теперь и в правовом отношении стали его подданными. Экономическое подчинение получило политическую санкцию. Вотчинник становится сеньором, держатели становятся его homines [людьми. Ред.] «господин» становится начальником «человека». Равноправие свободных исчезает; «человек», простолюдин, свобода которого уже понесла сильный ущерб вследствие потери наследственного земельного владения, спускается еще на одну ступень ближе к несвободным. И тем выше поднимается новый «господин» над уровнем старой общей свободы. Уже созданная экономически основа новой аристократии признается государством, становится одним из регулярно действующих маховых колес государственной машины.