Том 18. Рим

Эта яростная полемика нашла свое отражение в последней — XVI главе «Рима». Но она же дала и новое направление всей трилогии. К тому времени, как Золя прочел статью Брюнетьера, у него уже были готовы планы всех глав, кроме последней. Но зато в плане XVI главы «Рима» Золя написал слова, имеющие важное значение для понимания его дальнейшего пути от «Рима» к «Парижу»: «Крушение старого католицизма. Тщетные усилия неокатолицизма овладеть миром… Наука, которую оспаривают, подвергают сомнениям, и спиритуалистическая реакция. Окончательный провал. Разум, царственный разум… В „Париже“ я рассмотрю, действительно ли народ нуждается в новой религии, если наука не может удовлетворить потребность в божественном. Религиозная потребность и ее удовлетворение при помощи науки — вот чем будет „Париж“».

Таким образом, в романе «Париж», заключающем серию «Три города», религии, по мысли Золя, должна быть противопоставлена наука, которая, оказывается, способна удовлетворить не только интеллектуальную, но и нравственную потребность человека.

«Рим» — книга писателя, открыто занявшего свое место в самых жесточайших схватках эпохи. Понятно, что критика не могла пройти равнодушно мимо романа, — он был бомбой, брошенной в расположение противника. Враги старались уничтожить Золя презрением или злобной клеветой. Католическая газета «Монд» высокомерно заявляла, что книга Золя не заслуживает внимания как художественное произведение. Историк литературы Рене Думик писал в том же духе: романы Золя имеют ценность только коммерческую — впрочем, немалую; нельзя не отдать справедливость автору «Рима» — у него яркое воображение: сцепа с отравлением кардинала Бокканера достойна любого фантастического романа («Ревю де Дё Монд», 15 мая 1896 г.). Другой известный критик, Гастон Дешан, назвал «Рим» «гигантским путеводителем, вставленным в романтическую мелодраму» («Тан», 17 и 24 мая 1896 г.), и обвинил автора в плагиате — Золя будто бы списал свой роман у Жоржа Гойо, выпустившего книгу «Ватикан, папы и цивилизация. Центральное правительство церкви». Для характеристики этой книги достаточно сказать, что она вышла с введением кардинала Бурре и послесловием небезызвестного неокатолика Мельхиора де Вогюэ. Сам Жорж Гойо в католическом журнале «Кензен» (15 мая 1896 г.) ехидно писал, что прежде Золя сочинял романы из жизни продавщиц и шахтеров на основе наблюдений, теперь же, наткнувшись в Риме на закрытые двери, он решил воспользоваться единственным доступным ему источником — городскими сплетнями. Золя неповинен в тех нелепостях, которые он нагородил в своей книге — он добросовестно собрал все без исключения сплетни от всех лакеев, которым давал чаевые, пытаясь проникнуть к папе; виноваты эти лакеи, снабдившие автора «Рима» ложной информацией.

Дешану Золя ответил небольшой статьей в газете «Фигаро». Его обвиняют в плагиате. Он не называет критика, выдвинувшего это обвинение: зачем? Если бы тот смолчал, нашелся бы другой. Его имя — «Зависть или Бессилие, Злая воля или Глупость». Он, Золя, действительно читал книгу Гойо и воспользовался содержавшимся в ней фактическим материалом. Почему же это плагиат? «Я слишком много создавал собственных детей, чтобы меня можно было обвинить в краше чужих. Можете говорить что угодно, но никто вам не поверит, что тысячи моих детей — не мои».