Том 18

По-моему, сценарий Леонидзе неудачен. Он беден в художественном отношении. Он несколько примитивен с точки зрения выбора и использования исторического материала.

Сценарий Антоновской и Черного свободен от подобных недостатков. Но у него имеется другой недостаток. Он кончается победой, апофеозом политики Саакадзе и самого Саакадзе. Но такой финал, как известно, не соответствует исторической действительности и создает ложное представление о прошлом Грузии. На самом деле, как повествует история, политика Саакадзе, хотя и прогрессивная с точки зрения будущей перспективы Грузии, потерпела поражение (а сам Саакадзе погиб), так как Грузия времен Саакадзе еще не успела созреть для такой политики, т. е. для ее объединения в одно государство путем утверждения царского абсолютизма и ликвидации власти князей. Причина ясна: князья и феодализм оказались более сильными, а царь и дворянство — более слабыми, чем предполагал Саакадзе. Саакадзе чувствовал эту внутреннюю слабость Грузии и вознамерился перекрыть ее привлечением к делу внешней (иностранной) силы. Но сила внешнего фактора не могла компенсировать внутреннюю слабость страны. Так оно и произошло, как известно. В обстановке этих неразрешимых противоречий политика Саакадзе должна была потерпеть — и действительно потерпела — поражение.

Я думаю, что эта историческая правда должна быть восстановлена в сценарии Антоновской и Черного.

И если она будет восстановлена, сценарий Антоновской и Черного можно будет квалифицировать как одно из лучших произведений советской кинематографии.

И. Сталин

11 октября 1940 г.

РГАСПИ Ф. 558 Оп. 11 Д. 1124. Л. 147–148.

Примечание

Саакадзе Георгий (Великий Моурави) (ок.1580–1629) — грузинский полководец и политический деятель, сторонник объединения Грузии. В 1625 году возглавил народное восстание против иранского шаха. Потерпев поражение в борьбе с грузинским царем Теймуразом I, бежал в Турцию, где был убит.

Обращает на себя внимание сталинский выбор: судя по всему, тема для подготовки сценариев намечалась именно им. И помимо важной историко-культурной роли, которую должен был сыграть будущий фильм для грузинской и советской общественности, это произведение могло выполнять не менее важную внешнеполитическую функцию.

Случайно ли выбор Сталина пал на героя, поднявшего народ против иранского шаха? Ситуация на Ближнем Востоке всегда имела для России и СССР важное значение. Спустя всего месяц, 9 ноября этого же 1940 года, готовясь к поездке на переговоры в Берлин, В. М. Молотов готовит тезисы для обсуждения на Политбюро. Среди других пунктов этого документа, очерчивавшего советскую позицию по всему спектру международных проблем, значится и такой: «е) Вопрос об Иране не может решаться без участия СССР, т. к. там у нас есть серьезные интересы».

История отношений СССР и Ирана как во время войны, так и после нее только подтверждает, насколько важным был для нас этот регион, где сталинское руководство рассчитывало завоевать серьезные политические (с точки зрения соседства с непростым Закавказским югом Союза) и экономические (в качестве долгосрочного партнера по разработке нефтяных месторождений) позиции.

Существует немало примеров того, как Сталин использовал прессу для решения внешнеполитических задач, прибегая к ее помощи, когда было необходимо достаточно внятно, но при этом абсолютно неофициально донести позицию СССР до иностранного оппонента. Можем ли мы в этом случае исключать, что выбор темы для кинофильма, помимо всего прочего, служил подобным целям?

Из беседы на обеде после праздничной демонстрации 7 ноября 1940 года

Зашел разговор о Гражданской войне на Южном фронте. (Разногласия между Сталиным и Троцким).

Спросил (Г. М. Димитров. — Ред.) Иосифа Виссарионовича, по какому признаку происходил подбор руководящих кадров.

Иосиф Виссарионович: Троцкий держался за старых офицеров, специалистов, которые часто изменяли. Мы, наоборот, подбирали верных революции людей, связанных с массами, преимущественно унтер-офицеров из низов, хотя и ясно осознавали значение честных специалистов.

Владимир Ильич вначале был склонен думать, что я отношусь наплевательски к специалистам. Он вызвал меня в Москву. Троцкий и Пятаков старались доказать это и заступались за двух специалистов, снятых мною. Как раз в этот момент получилось сообщение с фронта, что один из них предал, а другой — дезертировал. Ильич, прочитав эту телеграмму, изобличил Троцкого и Пятакова, признал правильность наших действий…

Нас история избаловала. Мы получили сравнительно легко много успехов. Это и создало у многих самодовольство, опасное самодовольство. Люди не хотят учиться, хотя и условия для учебы у нас прекрасные. Думают, что, раз они из рабочих и крестьян, раз у них руки мозолистые, они уже все могут, незачем им дальше учиться и работать над собой. Между тем — настоящие тупицы.