Том 17. Лурд

Впрочем, склад находился рядом, налево под аркой. Занимал он три чрезвычайно скромных зала. В первом попросту разливали воду в бутылки; служитель привозил из Грота цинковый бочонок, выкрашенный в зеленый цвет, весьма похожий на бочку для поливки улиц; затем стеклянные бутылки наполняли из крана водой, причем рабочий в короткой блузе не обращал никакого внимания на то, что вода переливается через край. На полу постоянно стояла лужа. На бутылках не было этикеток; только на оловянном колпачке, надевавшемся поверх пробки и покрытом, очевидно для сохранности, свинцовыми белилами, стояла надпись, указывавшая на происхождение воды. В двух других залах производилась упаковка; это была уже настоящая мастерская, с верстаками, инструментами, кучей стружек. Тут делали красивые ящики для одной и для двух бутылок, причем дно устилали обрезками тонкой бумаги. Мастерская напоминала склады в Ницце и Грассе, откуда отправляют цветы и засахаренные фрукты.

— Как видите, — объяснял с довольным видом Жерар, — вода действительно берется из Грота, вопреки неуместным шуткам. И все происходит совершенно естественно, на виду, без всяких премудростей. Кстати, должен вам сказать, что преподобные отцы вовсе не продают воду, напрасно их в этом обвиняют. За бутылку лурдской воды берут двадцать сантимов, то есть ровно столько, сколько стоит стекло. Если вы захотите получить воду по почте, придется, разумеется, уплатить за упаковку и пересылку, и это будет стоить франк семьдесят сантимов. Впрочем, вы можете наполнить у источника бидоны и всяческие сосуды в любом количестве.

Пьер решил, что на этом деле преподобные отцы не особенно наживаются, но все же какой-то доход получают, так как продают тысячи ящиков и бутылок, которые обходятся им дешевле, чем по двадцать сантимов за штуку. А Раймонда, г-жа Дезаньо и г-н де Герсен, люди с пылким воображением, очень разочаровались, увидав зеленый бочонок и кучу стружек перед верстаком. Они представляли себе, что разлив чудотворной воды в бутылки сопровождается религиозными обрядами, известным ритуалом, благословениями священников в полном облачении и хором чистых, детских голосов. Пьер же, глядя на эту обыденную упаковку, подумал о великой силе веры. Ему представилось, как в комнату больного, проживающего в очень отдаленном месте, прибывает такая бутылка с «чудотворной» водой; больной падает на колени, восторженно пьет эту прозрачную воду и взывает об исцелении, отдаваясь во власть всемогущей иллюзии.

— Да, кстати, — воскликнул Жерар, когда они вышли из мастерской, — хотите посмотреть лавку, где торгуют свечами? Это близко отсюда.

И, не дожидаясь ответа, он потащил всю компанию на другую сторону площади Розер, желая, в сущности, лишь развлечь Раймонду. Свечная лавка представляла собой зрелище еще менее увлекательное, чем упаковочная мастерская, откуда они вышли. Под аркой, справа, находилось нечто вроде кладовой или глубокого подвала, разделенного перегородками на большие клетки, где хранились огромные запасы свечей, рассортированных и разложенных по размеру. Здесь держали излишки свечей, приносимых в дар паломниками; их поступало столько, что специальные повозки, куда паломники складывали свечи у решетки Грота, по нескольку раз в день свозили сюда эти пожертвования. Каждая пожертвованная свеча должна была гореть у ног святой девы. Но их приносили слишком много; двести свечей разной величины пылали в Гроте круглые сутки, и все же невозможно было исчерпать этот невероятный, непрестанно возраставший запас. Ходили слухи, что преподобные отцы вынуждены перепродавать воск. Некоторые почитатели Грота с гордостью признавали, что одного дохода от свечей хватило бы на ведение всего лурдского дела.

Раймонда и г-жа Дезаньо были поражены количеством свечей. Сколько их! Сколько их! Особенно много лежало тут маленьких свечек, тех, что стоили от десяти сантимов до одного франка. Г-н де Герсен пустился в вычисления и запутался. Пьер молча смотрел на эти груды воска, предназначенного для сжигания на ярком солнце во славу божию; и хотя он не считал, что из всего надо извлекать материальную пользу, и понимал, что существуют обманчивые радости и удовольствия, потребные человеку, как хлеб насущный, он все же подумал, что можно было бы раздать нищим деньги, которые стоит весь этот воск; а ведь он обратится в дым.

— Ну, а как же мне послать бутылку? Я должна исполнить поручение, — сказала г-жа Дезаньо.

— Зайдемте в контору, — ответил Жерар. — Это пятиминутное дело.