Том 16

Рикард Бёрк был переведен из Чатама в связи с его фантазией, будто он подвергается отравлению или жестокому обращению со стороны медицинского персонала тюрьмы. Вместе с тем, хотя у него не было какой-либо определенной болезни, его здоровье ухудшилось. Поэтому я распорядился перевести его в Уокинг и поручил осмотреть его доктору Майерсу из Бродмурской больницы для душевнобольных; последний был того мнения, что мания Бёрка исчезнет вместе с улучшением его здоровья. Его здоровье быстро улучшилось, и обыкновенный наблюдатель не заметил бы его слабоумия. Я очень хотел бы иметь возможность подать Вам надежду на его скорое освобождение, но сделать этого не могу. Преступление Бёрка и последствия, которые имела попытка его освобождения, слишком серьезны, чтобы я мог внушать подобные надежды. Будем надеяться, что наука и хорошее обращение сделают все, чтобы вернуть ему умственное и физическое здоровье.

Г. О. Брус

28 февраля 1870 г.

Милостивый государь!

Получив Ваше письмо от 25 февраля в ответ на мою просьбу о том, чтобы Бёрк был отдан на попечение своего брата, я надеялся найти случай переговорить с Вами по этому поводу в палате общин, но Вы были так заняты в четверг и пятницу, что о свидании с Вами не могло быть и речи. Я получил письма от друзей Бёрка. Они с тревогой ожидают исхода моей просьбы. Я еще не сообщил им, что она не имела успеха. Прежде чем разочаровать их, считаю себя вправе написать Вам еще раз по этому поводу. Мне кажется, что я могу позволить себе, как человек, всегда и притом не без некоторой опасности для себя осуждавший фенианство, дать правительству беспристрастный и дружеский совет.

Без всякого колебания я заявляю, что освобождение политического заключенного, впавшего в умопомешательство, не вызовет критики, а тем более осуждения со стороны общественности. В Ирландии скажут: «Что же, правительство вовсе не так жестоко, как мы думали». С другой стороны, если Бёрк останется в тюрьме, это даст национальной прессе новый материал для нападок против правительства; его будут выставлять более жестоким, чем были неаполитанские правители в их худшие времена, и, признаюсь, я не могу себе представить, каким образом люди умеренных убеждений могли бы защищать акт отказа в подобном случае…

М.-Карти Даунинг

Милостивый государь!

К сожалению, не могу просить об освобождении Бёрка. Правда, у него обнаружились симптомы умопомешательства, и в обычном деле я считал бы себя «вправе» возбудить ходатайство перед короной о помиловании. Но его дело не принадлежит к числу обычных, так как он не только был самым закоренелым заговорщиком, но его участие в клеркенуэллском взрыве, последствия которого были бы еще более роковыми, если бы он удался, делает его «неподходящим кандидатом для помилования» (improper recipient of pardon).

Г. О. Брус

Что за беспримерная подлость! Брус прекрасно знает, что будь во время процесса по делу о клеркенуэллском покушении хоть тень подозрения против полковника Бёрка, он был бы повешен вместе с Барреттом; ведь последний был приговорен к смерти на основании показаний человека, перед этим ложно указавшего на трех других людей как на виновников этого преступления, причем не было принято во внимание свидетельство восьми граждан, специально приехавших из Глазго, чтобы подтвердить, что Барретт находился в этом городе, когда произошел взрыв. Англичане не стесняются (г-н Брус может подтвердить это фактами), когда дело идет о том, чтобы повесить человека, в особенности фения.

Но все это нагромождение жестокостей не в состоянии сломить неукротимый дух ирландцев. Они только что праздновали в Дублине — более демонстративно, чем когда-либо, — свой национальный праздник св. Патрика. Дома были украшены знаменами, на которых красовались слова: «Ирландия для ирландцев!», «Свобода!», «Да здравствуют политические заключенные!», а воздух — полон звуками национальных песен и марсельезы.

Написано Жении Маркс 22 марта 1870 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «La Marseillaise» № 99, Перевод с французского

29 марта 1870 г.

Подпись: Дж. Уильямс

VI

АГРАРНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИРЛАНДИИ

Лондон, 2 апреля 1870 г.

В Ирландии ограбление и даже истребление земледельца и его семьи лендлордом именуется правом собственности, тогда как восстание отчаявшегося земледельца против своего безжалостного палача называется аграрным преступлением. Эти аграрные преступления (agrarian outrages) — впрочем весьма редкие, но умноженные до бесконечности и преувеличенные в калейдоскопе английской прессы, действующей по команде, — послужили, как вам известно, предлогом к воскрешению в Ирландии режима белого террора. С другой стороны, этот террористический режим дает земельным собственникам возможность безнаказанно усиливать свой гнет.