Том 15

Зато в отношении кавалерии преувеличения Кинглека выступают гораздо резче. При описании битвы в целом и при каждом удобном случае он подчеркивает, что у русских на поле боя было «3400 пик», а на каждом плане сражения позади правого фланга русских фигурирует огромная колонна, с примечанием, что в этом месте находилась русская кавалерия численностью в 3000 человек. Нам то и дело напоминают о поразительной бездеятельности этих 3000 человек и опасности их соседства для англичан, имевших лишь немногим более 1000 кавалеристов. Кинглек всячески остерегается обратить наше внимание на то, что свыше одной трети этой кавалерии состояло из казаков, о которых каждый знает, что они непригодны для сражений в сомкнутом строю с регулярной кавалерией. При полном незнании всех военных обстоятельств, которое обнаруживается на протяжении всей книги, эту грубую ошибку следует приписать скорее невежеству, чем злой воле.

Что касается артиллерии, то здесь Кинглек не выдерживает никакой критики. Аничков, как указывалось выше, насчитывает в общем 96 орудий — в 10 подробно описанных легких и тяжелых полевых батареях, к которым присоединились еще четыре корабельных пушки в запряжках. Он также указывает точно, где находилась каждая из этих батарей во время — сражения. У Кинглека фигурируют все эти батареи (с отдельными незначительными отклонениями в номерах), но кроме того и еще три других. 5-я батарея 17-й бригады, которая встречается и у Аничкова, фигурирует у Кинглека на первоначальной позиции дважды: первый раз на левом фланге (стр. 231) и вслед за этим — еще раз в главном резерве (стр. 235)! Подобным же образом 3-я батарея той же 17-й бригады, которой, по Аничкову, там вовсе не было, фигурирует у Кинглека дважды: первый раз на левом фланге и во второй раз в центре как «позиционная батарея»! Общеизвестно, что, согласно организации русской артиллерии во время Крымской войны (ср. Гакстгаузен — «Очерки о России»[375]), в каждой артиллерийской бригаде имелась только одна тяжелая батарея из 12 орудий, что впоследствии, когда были введены батареи из 8 орудий, в бригадах, вероятно, могли появиться 1-я и 2-я тяжелые батареи, но никак не 3-я, — однако нашему историку до этого нет никакого дела. Он заботится лишь о том, чтобы геройские подвиги англичан на Альме сделать возможно более необычайными, а для этого ему необходимо иметь как можно больше русских пушек. Таким образом, там, где он находит в русских отчетах (которые все, за исключением Аничкова, более или менее непригодны для таких деталей) упоминание о какой-либо батарее, которую не называет Аничков, он считает, что Аничков забыл ее упомянуть, и совершенно спокойно прибавляет ее к батареям, указанным Аничковым. Если он одну и ту же батарею находит в разных источниках на двух различных местах поля сражения, то он преспокойно засчитывает ее дважды и, в крайнем случае, устанавливает, что один раз имеется в виду легкая, а второй раз тяжелая батарея.

Со всеми этими фокусами Кинглек получает все же лишь 131/2 батарей, по 8 пушек в каждой, итого 108 орудий, и так как он упускает из вида, что, согласно Аничкову, три батареи 16-й бригады были организованы еще по-старому — в 12 орудий (из этого видно, как поверхностно работает Кинглек), то по сравнению с Аничковым получается увеличение всего лишь на 12 орудий. Итак, Кинглеку приходится делать чрезвычайные усилия, чтобы усеять высоты у Альмы русскими орудиями. В этом ему помогает полевое укрепление, которое англичане высокопарно назвали «Большим редутом». Аничков об этом просто говорит:

«Справа от дороги была установлена на выгодной позиции батарея № 1 той же бригады (16-й), которая прикрывалась траверсом».

Кинглек дает также совершенно правильное описание этого незначительного сооружения, но никак не может понять, что за ним были установлены обычные 12-фунтовые орудия, и утверждает, что это были якобы тяжелые орудия из Севастополя. Ходасевич утверждает, правда, что там стояли орудия 2-й батареи 16-й бригады (он смешивает 1-ю и 2-ю батарею), но калибр пушки и гаубицы, которые и теперь еще находятся в Вулидже, доказывает, что эти орудия не принадлежали к регулярной полевой артиллерии (стр. 233). Кинглек идет еще дальше. На странице 229 он говорит совершенно определенно:

«Это были тридцатидвухфунтовые пушки и деадцатичетырехфунтовые гаубицы».

В 1849 г., во время восстания в Пфальце, некоторые предводители инсургентов объясняли постоянные отступления своих частей всегда тем, что их обстреливали «24-фунтовыми зажигательными ядрами». Авторы этого утверждения никогда, конечно, не ожидали, что гаубицы, из которых вылетали эти ужасные ядра, будут захвачены г-ном Кинглеком на Альме. Что значат эти 24-фунтовые ядра для…

[Далее в рукописи отсутствуют две страницы. Ред.]

II