Прежде всего следует напомнить, что инициатива войны исходила не от Севера, а от Юга. Север обороняется. В течение месяцев он спокойно смотрел, как сецессионисты захватывали форты, военные арсеналы, судовые верфи, таможни, кассы, корабли, запасы оружия Союза, оскорбляли его знамя, брали в плен отдельные отряды его войск. Наконец, сецессионисты решили шумным военным выступлением заставить правительство Союза отказаться от его пассивной позиции и только поэтому предприняли бомбардировку форта Самтер у Чарлстона. 11 апреля (1861 г.) их генерал Борегар во время переговоров с командиром форта Самтер майором Андерсоном узнал, что форт обеспечен продовольствием лишь на три дня и, таким образом, по истечении этого срока должен будет сдаться без боя. Чтобы предупредить эту сдачу без боя, сецессионисты начали рано утром на следующий же день (12 апреля) бомбардировку, которая через несколько часов привела к падению форта. Едва только это известие было передано по телеграфу в Монтгомери, где заседал конгресс сецессионистов, как военный министр Уокер публично заявил от имени новой Конфедерации: «Никто не может сказать, где закончится начавшаяся сегодня война». Одновременно он пророчествовал, «что знамя южной Конфедерации еще до 1 мая будет развеваться над куполом старого Капитолия в Вашингтоне, а в скором времени, быть может, и над Фанл-холлом в Бостоне»[182]. Только тогда последовало воззвание, в котором Линкольн призывал 75000 человек на защиту Союза. Бомбардировка форта Самтер отрезала единственно возможный конституционный выход, а именно — созыв всенародного американского конвента, как это было предложено Линкольном в его обращении при вступлении в должность президента. Для Линкольна оставался только один выбор; либо бежать из Вашингтона, очистить Мэриленд и Делавэр, отдать Кентукки, Миссури и Виргинию, либо на войну ответить войной.
На вопрос о принципе Гражданской войны в Америке отвечает боевой лозунг, который провозгласил Юг, нарушив мир. Стивенс, вице-президент южной Конфедерации, заявил на конгрессе сецессионистов, что конституция, высиженная в Монтгомери, существенно отличается от конституции Вашингтона и Джефферсона тем, что теперь впервые рабство признается само по себе благодетельным институтом и краеугольным камнем всего государственного здания, в то время как революционные предки, люди, опутанные предрассудками XVIII века, смотрели на рабство как на исходящее от Англии и устранимое с течением времени зло. Другой матадор Юга, г-н Спратт, воскликнул: «Для нас дело идет о создании великой рабовладельческой республики (a great slave republic)». — Итак, если Север и обнажил меч только для защиты Союза, то разве Юг не заявил уже раньше, что дальнейшее существование рабства несовместимо более с дальнейшим существованием Союза?
Подобно тому как бомбардировка форта Самтер дала сигнал к началу войны, победа на выборах республиканской партии Севера, избрание Линкольна президентом, послужили сигналом к сецессии. Линкольн был избран 6 ноября 1860 года. 8 ноября 1860 г. из Южной Каролины телеграфировали: «Сецессию здесь считают решенным делом». 10 ноября законодательное собрание штата Джорджия уже занималось планами сецессии, а на 13 ноября было назначено специальное заседание законодательного собрания штата Миссисипи, чтобы рассмотреть тот же вопрос о сецессии. Но избрание Линкольна само явилось лишь результатом раскола в демократическом лагере. Во время избирательной борьбы демократы Севера отдали свои голоса Дугласу, а демократы Юга — Брекинриджу, и именно этому раздроблению голосов демократов обязана своей победой республиканская партия. Почему, с одной стороны, получила перевес республиканская партия на Севере? Почему, с другой стороны, произошел раскол внутри демократической партии, обе части которой на Севере и на Юге более полустолетия действовали совместно?