Том 14. Певерил Пик

— Простите, — возразил майор, — но никто еще не видел, чтобы вы это доказали. Не перебивайте меня; я не сомневаюсь в вашем желании быть и тем и другим, но до сих пор вы не имели ни случая, ни возможности выказать свои правила и послужить своему отечеству. Вы жили в такое время, когда после волнений гражданской войны умы были охвачены апатией, которая сделала людей равнодушными к делам государственным и склонными скорее заботиться о своем благополучии, нежели закрыть собою брешь, когда господь призывал к тому Израиль. Но мы — англичане, и нам не свойственно долго пребывать в летаргическом бездействии. Многие из тех, кто больше всего желал возвращения Карла Стюарта, уже заключили, что небо, наскучив нашими мольбами, в гневе наслало на нас этого короля. Его безудержное распутство, которому так охотно подражают его молодые и легкомысленные приближенные, внушает отвращение всем мудрым и благонамеренным людям. Я не говорил бы с вами о столь щекотливом предмете, если б не был уверен, что вы, мистер Джулиан, свободны от этой заразы нашего века. Небо, одарившее потомством незаконную связь короля, поразило бесплодием его супружеское ложе; и мрачный, суровый характер его фанатического преемника заранее показывает нам, какой монарх унаследует английскую корону. Наступают решительные дни, и теперь люди всех званий обязаны выступить вперед и спасать отечество.

Певерил вспомнил предостережение Алисы и молча потупил взор.

— Что это значит? — спросил Бриджнорт после минутного молчания. — Неужто ты, такой молодой и ничем не связанный с распутными врагами своего отечества, безучастно внемлешь призыву, который оно обращает к тебе в эту роковую минуту?

— Мне было бы нетрудно отвечать вам общими выражениями, майор Бриджнорт, — сказал Певерил. — Нетрудно сказать, что по призыву отечества я готов пожертвовать своими землями и своею жизнью. Но, изъясняясь в такой общей форме, мы лишь обманем друг друга. Какого рода этот призыв? Кто его провозгласит и каковы будут его последствия? Ибо мне кажется, вы видели уже довольно бедствий гражданской войны, чтобы желать их возобновления в счастливом и мирном государстве.

Людей, усыпленных дурманом, должны разбудить их врачеватели, хотя бы даже и трубным гласом, — промолвил майор. — Лучше храбро встретить смерть с оружием в руках, как подобает свободнорожденным англичанам, нежели мирно сойти в бесславную могилу, которую рабство уготовало подвластным ему жертвам. Но не о войне хотел я говорить с вами, — продолжал он более мягким тоном. — Бедствия, на которые теперь жалуется Англия, можно излечить благотворным применением ее же собственных законов, — даже в том виде, в каком они существуют. Разве эти законы не обязан поддерживать каждый, кто живет под их властью? Разве это не обязаны сделать вы?

Он умолк в ожидании ответа, и Певерил сказал:

— Я желал бы понять, как могли законы Англии ослабеть настолько, чтобы нуждаться в моей поддержке? Когда я в этом удостоверюсь, никто охотнее меня не исполнит долг верного вассала перед законом и королем. Но законы Англии охраняются честными и просвещенными судьями и нашим всемилостивейшим монархом.

— А также палатою общин, — прервал его Бриджнорт, — которая уже не творит себе кумира из восстановленной монархии, а напротив, словно пробужденная раскатами грома, предвидит опасность, грозящую нашей вере и нашей свободе. Я обращаюсь к вашей совести, Джулиан, и спрашиваю, не настало ли время пробуждения, ибо никто лучше вас не знает о тайных, но быстрых мерах, которые принял Рим, дабы воздвигнуть в нашей протестантской земле Дагона идолопоклонства.

Джулиан угадал по этим словам, или же ему показалось, что он угадал, какого рода подозрения питает Бриджнорт, и он поспешил отвергнуть мысль о своей приверженности к римско-католической церкви.

— Я действительно был воспитан в доме, где эту веру исповедует одно достойное лицо, — сказал он, — а впоследствии долго путешествовал по католическим странам; но по этим самым причинам я слишком близко знаком с папизмом, чтобы разделять его догматы. Фанатизм мирян, хитрость духовенства, вечные интриги ради утверждения богослужебных обрядов в ущерб духу религии, насилие этой церкви над совестью людей и ее нечестивые притязания на непогрешимость кажутся мне столь же несовместимыми со здравым смыслом, терпимостью, свободой совести и истинною верой, сколь и вам.

— Слова, достойные сына вашей превосходной матушки, ради которой я согласился простить вашему семейству столь многое, хотя средства отмщения были в моих руках, — сказал Бриджнорт, пожимая ему руку.

— Именно наставления моей достойной родительницы предохранили меня в ранней юности от коварных покушении на мою веру со стороны католических священников, в обществе которых мне пришлось находиться. Подобно ей, я надеюсь жить и умереть в исповедании реформированной англиканской церкви.