Том 13

Никогда до сих пор он не чувствовал с такой остротой всю глубину расхождения между ним и этими Брокстедами.

Он застал на палубе одного Тедди, который сидел за раскладным столиком и старался сосредоточить свое внимание на учебнике. Теодор подвел лодку к борту и поднялся на барку.

— Итак, — сказал он, — началось.

— Ну что ты об этом думаешь? — спросил Тедди.

— Это должно было случиться. Они же сами добивались этого в течение шести лет.

— Подумать только, эдакое идиотство и гнусность! — сказал Тедди.

— Что?

— Жили люди мирно, занимались каждый своим делом, и вот, пожалуйте, понадобилось нашему дурацкому правительству впутать нас в эту историю! — Он оттолкнул от себя книгу. — Что мы теперь будем делать?

— Дружно сплотимся и победим.

— Сплотимся… Ты что, собираешься пойти в солдаты?

— Да нет, не то, чтобы я собирался… Ведь это не протянется и полгода. Я пойду, если это будет нужно. Но мне кажется, после того как наши войска вышибут их из Бельгии, не так уж много останется от Германии.

Тедди закусил губу и несколько мгновений смотрел на Теодора почти злобно.

— Нас расколотят, — сказал он.

Теодор остолбенел. Чтобы кто-то осмелился сказать нечто подобное в самом начале войны, — это казалось ему кощунством, предательством, подрывавшим все устои.

— Конечно, в том случае, — добавил Тедди, — если их матросы и солдаты не окажутся еще большими дураками, чем наши.

Теодор, располагая очень скудными данными, попытался защитить авторитет английского генерального штаба. Сомнения Тедди подействовали на него чрезвычайно неприятно и угнетающе. Но оказалось, что Тедди год тому назад наблюдал маневры в восточных графствах. Из любопытства он в течение нескольких дней следовал за войсками. Его наблюдения заставили его глубоко усомниться в знаниях и стратегических способностях британских командиров. Он мигом сбил с Теодора его великолепную уверенность в победе.

— Все эти маневры, — сказал он, — были сплошным скандалом; их пришлось прекратить, — такая у них там получилась каша. Генералы, которые должны были раздернуть сражение, не знали даже, как к этому подступиться. Они все просто беспомощно увязли в этом. Для таких людей война на чужой территории в европейском масштабе — дело совершенно немыслимое. Нам не по плечу иметь дело с такими армиями, это слишком сложная задача; пушки будут бить много дальше, чем они способны предусмотреть при своей близорукости, а аэропланы сметут все их стратегические прикрытия и засады. Они собираются давать сражения и одерживать победы, а получится одно только кровавое месиво, сплошное месиво, в самую гущу которого будут палить пушки, вот чем это для нас кончится. Кровопролитие, полный затор со снабжением и всеобщая сдача в плен. Я видел их… Вот куда завели нас Грей и компания. А кому или чему может это принести какую-нибудь пользу?

Эта страстная обличительная речь сильно смутила Теодора. До сих пор ему не приходило в голову, что в этой войне могут быть какие-то неприятные моменты. Однако приходилось смотреть в лицо фактам.

— Как бы там ни было, мы уже вступили в войну, — сказал он.

— А на кой черт нам понадобилось вступать? За каким дьяволом нас впутали в эту историю? — воскликнул Тедди, поднимая давнишний спор, самый нескончаемый из всех, которые когда-либо волновали англосаксонский ум. — На что годны правительства, если они не умеют сохранить мир? Зачем нас втянули в это? — спрашивал он.

— Но ведь не мы нарушили мир, — возразил Теодор, делая второй шаг в этом многолетнем споре.

— Незачем нам было соваться в эту дурацкую историю! — вскричал Тедди, не на шутку раздражаясь.

В тот день такие разговоры текли ручьями; одни быстро иссякали и прекращались, другие соединялись в своем течении и превращались в потоки. Спор между Тедди и Теодором нашел свое отражение в десятках тысяч книг, и число их все растет.