Том 13

Такова была позиция, занятая австрийцами. Их преимущество заключалось также и в том, что они превосходно знали всю местность, на которой в течение ряда лет в самых широких масштабах проводились маневры их армии. Как мы отмечали, эта местность была тщательно подготовлена к предстоящей борьбе, города и деревни укреплены. Но тут по каким-то причинам, с военной точки зрения совершенно необъяснимым, австрийцы в последний момент покидают позицию и отходят благополучно за Минчо, где 24-го числа союзники атакуют их и в конечном счете наносят им поражение. Имело ли это внезапное и важное изменение плана кампании какую-либо связь с действиями Пруссии, которая, как говорят, рассматривает четырехугольник между Минчо и Адидже как в некотором роде часть оборонительной системы Германии, — это вопрос, который, как мы надеемся, будет лучше освещен впоследствии. Что касается Пруссии, то один момент является, по-видимому, довольно ясным: ее позиция, должно быть, помешает Луи-Наполеону дополнительно перебросить большое количество войск из Франции в Италию. Наши читатели уже знают, что Пруссия из своих девяти армейских корпусов мобилизовала шесть, т. е. призвала на службу ландвер, состоящий из приписанных к этим корпусам солдат, которые, прослужив три года на действительной службе, уволены в бессрочный отпуск. Из этих шести армейских корпусов пять должны занять позицию на нижнем и среднем Рейне. Таким образом, около 170000 пруссаков должны к настоящему времени расположиться на линии между Кобленцом и Мецом; и нет сомнения, что два других союзных корпуса, насчитывающие вместе от 100000 до 120000 человек, — баварский корпус и корпус Бадена, Вюртемберга и Гессен-Дармштадта, — тоже займут свои позиции в Бадене и в Пфальце. Против таких сил Наполеону III понадобится почти вся армия, которой он ныне располагает во Франции. В такой обстановке он может признать уместным прибегнуть к помощи восстания венгров и к услугам Кошута; хотя мы можем быть почти уверены, что до тех пор, пока не будет вынужден, он не воспользуется этим.

Весьма сомнительно, чтобы Пруссия в настоящее время действительно намеревалась принять участие в войне, однако ей будет не так легко избежать этого. Ее военная система, превращающая большинство взрослого, физически годного населения в солдат, требует от нации такого напряжения с момента призыва ландвера, даже только первой очереди, что Пруссия не может долго оставаться в стороне, не ведя военных действий. В настоящий момент все физически годные мужчины в возрасте от 20 до 32 лет в шести из восьми провинции находятся под ружьем. Ущерб, наносимый мобилизацией всей торговой и промышленной жизни Пруссии, огромен, и страна может выдержать все это только при условии, если армию без замедления поведут против неприятеля. Сами солдаты не смогли бы выдержать такого положения, и через два — три месяца вся армия взбунтовалась бы. Наряду с этим волна национальных чувств поднялась в Германии так высоко, что Пруссия, которая уже так далеко зашла, по может отступить.

Воспоминания о Базельском мире, о колебаниях в 1805 и 1806 гг., а также о Рейнском союзе[237] еще настолько живы, что немцы полны решимости не допустить теперь, чтобы их осторожный противник разбил их поодиночке. Прусское правительство не может справиться с этими чувствами. Оно может попытаться направлять их, хотя, если оно сделает это, то окажется всецело связанным с национальным движением, и малейшее проявление колебания будет рассматриваться как измена и ударит по самому же колеблющемуся. Без сомнения, будут сделаны попытки договориться, однако все стороны ныне до такой степени запутались, что выхода из этого лабиринта не видно ни в одном направлении.