Том 12. Стихотворения

Джерси, май 1853

III ВОСПОМИНАНИЕ О НОЧИ 4 ДЕКАБРЯ

Две пули в голову ребенка угодили.
Был скромен мирный дом, где люди честно жили.
Из рамки на стене смотрел на нас Христос.
Нас бабке встретила потоком горьких слез.
В молчанье горестном ребенка мы раздели.
Был бледен рот его, глаза остекленели;
Ручонки свесились, как сломанный цветок.
В кармане мы нашли некрашеный волчок.
Персты могли бы вы вложить в отверстье раны, —
Так терн раздавленный багрит кусты поляны.
Был череп мальчика расколот пополам,
И бабка старая, вздохнув, сказала нам:
«Как бледен он, увы! Приблизьте лампу. Боже!
Волосики в крови и так присохли к коже!»
Ребенка мертвого она у нас взяла.
Сгущалась за окном зловещей ночи мгла.
Гремели выстрелы. Там снова убивали.
«Поможем саван сшить», — товарищи сказали,
И в дедовском шкафу мы взяли простыню.
Старуха поднесла меж тем дитя к огню,
Как будто бы согреть холодный труп желая.
Но то, что тронула десница ледяная,
Не в силах отогреть людские камельки.
Старуха бережно сняла с него чулки
И, ножки мальчика в свои схвативши руки,
Вдруг закричала нам: «За что такие муки?
О люди добрые! Ему семь лет всего!
Он школу посещал. Хвалили все его.
Понадобилось мне на днях писать прошенье,
И мальчик мне помог. Кто дал им разрешенье
Расстреливать детей? Помилуй, боже, нас!
Иль палачи они? Я спрашиваю вас!
Он утром здесь играл у моего окошка.
За что же убивать его, такую крошку?
Он нашу улицу как раз перебегал,
Они, прицелившись, убили наповал.
Он мал, а я стара, в гробу одной ногою.
Пусть этот Бонапарт покончил бы со мною;
Но на моих глазах убить ребенка вдруг!..»
Внезапно у нее перехватило дух.
Мы тоже плакали, на слезы глядя эти.
А бабка молвила: «Зачем мне жить на свете?
Он после дочери был у меня один.
Так объясните мне, мой добрый господин:
За что же он убит, мой маленький внучонок?
«Ура, республика!» он не кричал, ребенок!»
И, головы склоня, молчали мы в ответ
Пред этой горестью, где утешенья нет.

Так, матушка, у нас в политике ведется.
Ведь этот Бонапарт, — он вправду так зовется, —
Деньгами небогат, но принц, и потому
Жить хочет во дворце, и золото ему
Потребно на пиры, на карты, на забавы.
Хотел бы он прослыть спасителем державы,
Хранящим честь семьи, и церковь, и закон.
Средь розовых куртин в Сен-Клу желает он
Префектов с мэрами вкушать хвалы пустые, —
И вот поэтому праматери седые
Рукой трясущейся и сморщенной, как трут,
Внучатам маленьким могильный саван шьют.

Джерси, 2 декабря 1852

IV «Ты, солнце, светоч, полный блага…»