Том 12. Пьесы 1908-1915

Часть столовой — скучный угол со старинными часами на стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине у окна Любовь, она встала коленями на стул, держится за спинку и смотрит в окно.

Пётр(тихо, упрямо). Мне нужно знать правду…

Любовь(оборачиваясь к нему). Ты не рассказывай маме о твоей ссоре.

Пётр(подозрительно). Почему?

Вера(с досадой). Как ты мне мешаешь, Петька!

Любовь. Зачем волновать её?

Пётр(упрямо). А если он был прав, Максимов-то?

Вера(горячо, упрекая). Как тебе не стыдно, Пётр! Ты не смеешь думать о папе скверно!

Пётр(задумчиво). Молчи, Верка, ты глупая…

Вера. А ты — зазнаёшься…

Пётр(настойчиво). Почему ты не отвечаешь, Любовь?

Вера. Познакомился с интересным человеком и задираешь нос…

Любовь(сходит со стула). Что я тебе отвечу!

Пётр. Ты старшая, ты должна знать… Он кричал, что папа взяточник и трус, и…

Вера(вскакивая). Не смей повторять при мне эти гнусности, а то я скажу маме…

Пётр(пытливо смотрит на неё). Иди, скажи! Ну?

Вера(бежит). И пойду! Думаешь — нет?

Любовь(обеспокоена). Вера, не надо! Это — плохо, Пётр!

Пётр. Да, плохо, когда про отца так говорят… Любовь, правда, что он приказал избить арестованных и двое умерли? И что этого не нужно было делать?.. Правда?

Любовь(не вдруг). Послушай, Пётр, я не уверена, что нужно говорить правду…

Пётр. Мне?

Любовь. Всем здесь…

Пётр. Почему?

Любовь. Мне кажется — это бесполезно.

Пётр(недоверчиво). Правда — бесполезна! Не понимаю…

Любовь. Если ты станешь сеять хлеб на болоте — разве он созреет?

Пётр(подумав, обиженно). Ага, ты считаешь меня ничтожеством, да? Ты — злая, ты злишься на весь мир за свой горб…

Любовь(усмехаясь). Если бы тебе сказал правду красивый человек красивыми словами — ты, может быть, поверил бы ему, а мне ты не поверишь — я горбата. Кассандра, наверное, была уродом, вот почему ей не поверили…

Пётр(вдумчиво). Не путай, это не нужно мне. Все равно я узнаю. (Помолчав, печально.)И прости меня… мне — нехорошо… я тоже злюсь…

Любовь(тихо). Тебя — жалко.

Пётр(угрюмо). Но я… не хочу лгать — мне, кажется, никого не жалко! (Идёт.)

Любовь(серьёзно). Ты думаешь, молчание ложь?

Пётр. А что же? Конечно — ложь.

(Любовь стоит среди комнаты, лицо у неё суровое, брови нахмурены. По столовой идёт Надежда в капоте, с распущенными волосами.)

Надежда. Верка здесь? Вот дрянь девчонка — растаскала все мои шпильки. Что это у тебя такое совиное лицо?

Любовь. Да?

Надежда. Мне страшно подумать, что будет из этой Верки! По-моему, она опасная девочка, так своенравна. Не понимаю, чего смотрит мама. И ты тоже становишься какой-то ненормальной. Впрочем, ты всегда такая была. Ты ничего не делаешь, это вредно! Вот помогала бы маме следить за Верой, право, это нужно…

Любовь. Отец лёг спать?

Надежда. Как всегда. А я начала одеваться на вечер к прокурору, да рано ещё.

Любовь(улыбаясь, осматривает её). Тебе не скучно жить, Надя?

Надежда. Н-но! С таким красивым телом, как моё? Скучают только ненормальные люди.

Любовь. Это говорит твой Лещ?

Надежда. У меня есть свой язык.

Любовь. А — мысли?

Надежда. Не трудись напрасно, меня не уколешь… Ага, вот Верка! Ну, я ей покажу, как хватать чужие вещи.

(Надежда быстро уходит. Из двери справа идёт Федосья.)

Федосья. Любушка, милая! Александр, озорник, вязанье у меня спрятал куда-то, — поискала бы ты…

Любовь(берёт с дивана вязанье и даёт няньке). Вот оно.

Федосья. Ишь, бездельник. Нянчила, гадала — богатырь растёт, вынянчила — миру захребетника… Вот так-то и все мы, няньки. Ещё ладно, когда дурака вынянчишь, а то всё жулики.

Любовь(усмехаясь). Это верно, няня, не удались тебе питомцы… не удались.