Том 12. Пьесы 1908-1915

Вукол. Этот всегда в разброде!

Ольга. Браво! Вы растёте, серьёзно! Становитесь всё остроумнее. (Она видит Мастакова в левой стороне за деревьями, Вукол не замечает его.)Попросите, пожалуйста, доктора… пусть он даст мне… книгу, которую взял у меня… пожалуйста!

Вукол(уходя). Готов служить… всегда готов.

(Ольга знаками зовёт к себе Мастакова. На террасу выходит Елена и Медведева, им не видно Ольги за углом и деревьями.)

Медведева. Как подумаешь о наших, бабьих делах — сердце замирает!

Елена(видит мужа, не может скрыть радость). Ты уже… воротился?

Мастаков(медленно проходя мимо). Да… то есть — нет ещё… Я похожу.

Елена. Хочешь чаю?

Мастаков. Нет.

Ольга(шепчет). Почему ты так долго? И такой скучный — почему?

Мастаков(беспокойно). Идёмте…

Ольга. На вы? Что это значит?

Мастаков. Мне трудно… я несколько устал.

Ольга. Да? Только?

(Уходят.)

Потехин(выходит на террасу, видит Елену, Ольгу и Мастакова, уходящих вправо, и громко, торжественно говорит). Какую книгу спрашиваете вы, Ольга Владимировна? Я не брал у вас книг. Может быть, это ты брал, Константин? (Взглянул в сторону Елены и ушёл, спрятав голову в плечи.)

Елена(судорожно оправляя платок на груди). Какой неприятный голос… у доктора!

Медведева. Ох, не люблю я этих семинаристов! Грубияны, зазнаишки…

Елена(с преувеличенным интересом). Разве он семинарист?

Медведева. Он ведь у дяди воспитывался, у попа. Землемер-то смолоду в ссылке был, далеко где-то, в Сибири…

Елена(прислушиваясь). Вот как? (Остановилась.)Вам не кажется…

Медведева. Что?

Елена(прижимаясь к ней). Смеются? Кто-то смеётся…

Медведева(не сразу). Нет, не слышу будто. Кому бы тут смеяться? Только Ольга Владимировна и умеет…

Елена. Да?

Медведева. Приятная женщина, право! Злая как будто, а — приятная…

Елена. Чем же приятная?

Медведева. Да вот — весёлая. Лёгкая. Даже наш жених, когда она придёт, зубы свои зелёные оскаливает. Пытался было грусть на неё нагнать — знаете ли, говорит, что все мы, люди, на смерть осуждены? А она — ни за что, говорит, не помру раньше срока…

Елена. Она… не очень легкомысленна?

Медведева. Есть это в ней. Да ведь тяжёлые-то мысли, серьёзные-то, не всякой бабе по сердцу. А так она ничего, умная. Своего не упустит… И мужчине цену знает!

(Зина устало выходит с левой стороны, бросается в кресло, смотрит на мать и Елену, криво улыбаясь.)

Медведева(тревожно). Что ты? Что ты какая, бог с тобой?

Зина. Устала…

Медведева. Ох, убьёт он тебя!..

3ина. Не он, мама! И вы… совершенно напрасно кричите о нём при чужих людях! Лена, поздравь меня, я победила сердце Самоквасова.

Елена(искренно). Ой… несчастный!

Медведева. Ну, уж я скажу — даже этот и то лучше… хоть здоровый!

3ина. И — деньги есть, мама! Ты подумай! Не знаю, Лена, кто более несчастен, он или я. Как он удивительно говорил… Стоял на коленях… предлагая деньги, чтобы отправить Васю на юг. С доктором, сестрой милосердия… И плакал, точно ребёнок…

Медведева(ворчит). Они все мальчишки, когда любят. Знакомо! Ты что же ему сказала?

Зина(мечется). Мама! Можно ли спрашивать?

(Тяжёлое молчание.)

Елена(задумчиво). Он очень несчастный человек… однажды он рассказал мне свою жизнь… даже страшно было слушать! Добрый — а делал ужасные вещи… жил, точно во сне. Иногда — просыпался, ненавидел себя и — снова делал гадости. О женщинах говорит так задушевно, с уважением, а — жил с ними, как зверь… Странные люди… безвольные, бесформенные… когда же они исчезнут?

Медведева. Вот, Лена, и ты говоришь, как я! Душат они!

Зина(тоскуя). Дорогие мои, милые мои — что же делать? (Со страхом, понижая голос до шёпота.)Ведь я не люблю Васю… разлюбила я его…

Медведева(благодарно). Слава тебе господи!

Зина. Молчи, мама! Это — плохо… ты не понимаешь!

Елена(сухо). Это понятно.