Том 12. Пьесы 1908-1915

(С другой стороны к нему подходит Вера, она ничего не понимает, смотрит на всех поочерёдно испуганными глазами, вертится.)

Александр. Послушайте, мама…

Яков. Иван, тут не о чем говорить…

Александр. Вы не знаете положения дела…

Надежда(Александру). Короче говори, а то она придёт, эта…

Софья(с тоской). Надя…

Александр. Отцу обещано место исправника; если он заявит, что ошибся с этим выстрелом, место может ускользнуть от него. Нужно избежать дурного впечатления и потому…

Яков(брезгливо). Довольно! Ты говоришь скверно…

Александр(обиженно). Тише, дядя, тише…

Надежда(солидно). Он говорит в интересах семьи!

Вера(растерянно). Мама, кто придёт? Кого ждут?

Софья. Молчи…

Иван. Саша, но если я не удовлетворю эту даму, Яков тогда откажет…

Александр(смущённо). Эх… я позабыл об этом! Вот чертовщина!

Надежда(горячо). Я дам денег! Муж даст! (Отцу.)Вы не смеете рисковать, вы не должны — у вас есть обязанности…

Александр. Браво, Надя!

Пётр(вбегая). Она уже уехала, я не догнал…

Иван(облегчённо). Ну, слава богу!

(Яков, опустив голову, сидит на стуле, около него убитая страхом Софья; рядом с нею Пётр, задыхающийся; в углу Любовь, спокойной зрительницей. У стола Александр и Надежда. Иван сел. Вера, стоя сзади, ласково гладит его плечо и смотрит на всех круглыми глазами.)

Надежда(негромко и недовольно). Я, кажется, поторопилась выскочить…

Иван(устало). Вера, дай мне вина. Спасибо, Надя! Вот у меня даже ноги дрожат… Но теперь — кончено…

Софья(бормочет). Не кончено, нет!

Иван(раздражаясь). Ну, ты — молчи! Ты меня всадила бы в историю, как я вижу…

Надежда(упрекая). Да, мама! Вы ужасно… непрактичны, ужасно!

(Федосья вошла, остановилась у буфета и, качая головой, что-то бормочет.)

Софья. Яков, что же это?

Иван. Ну, будет! Я весь дрожу!

Любовь(Якову). Уйдём отсюда!

Яков(напрягая силы). Мне стыдно назвать тебя братом, Иван. Мне страшно за твою судьбу, за детей… я боюсь, что они назовут тебя…

Надежда(громко). Вы не уполномочены говорить от нашего имени!

Иван(встаёт). Что ты, брат? Разве я поступил так плохо? Что ты? Ты ошибаешься!

Любовь(Якову). Иди! Нет слов, которые разбудили бы совесть этих людей, их мёртвую совесть…

Александр(гримасничая).

А Кассандра, обняв Александра,
Под чинарой сосёт пеперменты…

(Пётр протянул руки к отцу, желая что-то сказать, и тихо опускается на пол в обмороке.)

Иван(тревожно). Что с тобой? Что с ним?

Любовь(спокойно). Вы убьёте и этого мальчика…

Софья(в страхе). Да! Иван, да! И его — тоже…

Надежда(отцу). Это простой обморок, папа! Он бегал, ему нельзя бегать. Уйдите отсюда, вам нужно успокоиться!

Александр(берёт его под руку). Идём, отдохни!

Федосья. Вот — задавили ребёнка…

Иван. Подожди… Что он?

Яков. Уйди… прошу тебя!

Иван. Конечно — дом твой, и ты имеешь право гнать меня… Но дети мои, я тоже имею право…

Надежда. Ах, да иди же!

Александр. Ну, нервы же у всех здесь!

Федосья. Экая склока… экие несуразные…

(Иван, Надежда и Александр уходят.)

Иван(уходя). Бедный мальчик… Его гоняют за какими-то там…

Яков. Вот, Соня, видишь? Ребёнок и подлец…

Софья(поднимая Петра). Не говорите ничего, ради бога! Помоги мне, Люба… Вера, помоги же…

Федосья. На-ко вот… берегла всех пуще глаза…

Любовь. Таких детей надо держать в больницах, а подлецов в тюрьмах…

Вера(кричит). Не смей так говорить о папе! Он не ребёнок и не подлец! А вот ты — злая кошка!

Яков. Вера, голубушка моя…