Том 12. Надо убрать труп

«Жизнь для живых!» — как сказал один умный человек, и я не собираюсь с этим спорить, поэтому сразу же отправился спать. За двухминутный промежуток от того момента, как моя голова коснулась подушки, и до того, когда я заснул, я опять спросил себя: так кто же кого надувает? У меня возникла твердая уверенность, что все надували меня, а во главе всей компании стоял сам Гаролд Мастерс!

Мне приснилась сотня тысяч долларов в пяти- и десятицентовых монетках, и как я пересчитывал их все по одной.

Глава 8

На следующее утро я явился в свой офис поздно, просто не придумав лучшего занятия. День был хмурый, холодный, ветер завывал по ущельям Манхэттена — словом, в такой денек мне вовсе не улыбалось торчать на Таймс-сквер, поджидая искомую брюнетку.

Телефон зазвонил где-то около одиннадцати тридцати. На линии был Мастерс, и голос его звучал нервно.

— Случилось кое-что еще, Бойд! Мне нужно немедленно с вами увидеться!

— Где вы сейчас?

— На заводе. Но вам лучше сюда не приезжать. Как насчет ленча, скажем, в ресторане «Ле Мармитон»?

— Прекрасно! — ответил я, и он тут же повесил трубку.

За минуту до сумрачного полудня ко мне в офис вошел мужчина, и, едва взглянув на него, я понял, что это посетитель, а не очередной клиент. С той самой ночи, когда мы впервые встретились в доме Конрада Лейкмана, Джерри Торстон не испытывал ко мне доверия.

В английском твидовом костюме, сшитом на заказ, он выглядел вполне элегантно, вот только ботинки экзотически-кровавого цвета выделяли его как личность среди единого мира организованной преступности, к которому принадлежал этот человек. Его длинные черные волосы по-прежнему лежали красивой волной, и он взирал на меня сверху вниз — с высоты своего почти двухметрового роста.

— Вижу, вы пришли в себя, Бойд? Видимо, Чарли прошлой ночью обошелся с вами мягко?

— Туалет дальше по коридору и вниз, но у вас должен быть собственный ключ — таковы здесь порядки.

Не отвечая, он придвинул к себе белое кожаное кресло и развалился в нем, глядя на меня, как будто меня не допустили к участию в рыбьих брачных играх на Больших Озерах.

— Я здесь в качестве клиента, Бойд, — мягко сказал он. — Вы всегда так разговариваете с клиентами?

— Всегда. Я вежлив лишь с теми, кто платит мне деньги.

Он вытащил бумажник из внутреннего кармана своего твидового пиджака, отделил тонкую пачку банкнотов и бросил их мне на стол.

— Здесь тысяча долларов. Этого для вас достаточно?

Я взглянул на деньги, потом на него:

— И сколько же человек я должен за это убить? У вас есть свой маленький черный список или, может быть, мне начать прямо с первой страницы телефонной книги — и вперед?

Торстон неторопливо прикурил от позолоченной зажигалки «Данхил» и лишь потом ответил.

— Все у тебя есть, Бойд, — добродушно сказал он, белые кожаные кресла, резкая манера разговора, циничное недоверие к моим деньгам. Осталось только убедить меня, что ты занимаешься этим бизнесом из горячей веры в справедливость и что твой гонорар составляет всего двадцать пять долларов плюс деньги на производственные расходы.

— У тебя тоже все есть, Торстон. Ты прямо модель с обложки журнала «Эсквайр»! Так и вижу заголовок типа «Современный мужчина» и подзаголовок: «Этот хорошо одетый человек наверняка обосновался на Мэдисон-авеню»! Правда, кое-какие детальки выпадают из образа — например, вишневые башмаки. Ты не мог бы их перекрасить?

— Бойд, не зарывайся, — произнес он с явным раздражением.

— О’кей, что там насчет этой тысячи баксов?

— Легкие деньги. Они лучший аргумент, чем кулаки Чарли. Просто не суй нос, куда тебя не просят, вот и все. Запомни, тебя все это не касается!

— Сдается, я уже слышал этот мотивчик — прошлой ночью от Пандоры. Похоже, это становится моей темой в опере. Увидев меня на улице, люди будут мне совать в руку деньги и просить: «Бойд, не лезь не в свое дело. Будь нормальным парнем, лучше пойди купи себе „магнум“ с золотой облицовкой и серебряными пулями!»

Стряхнув пепел на мой ковер, Джерри Торстон поднялся на ноги.

— Итак, тебе выпал большой приз, Бойд. Тысяча долларов за просто так — здорово повезло!

— И это все?

— Да, все. — Он вежливо кивнул и направился к двери.

— Точно — ничего не забыл? — настаивал я.

— Чего? — Он нетерпеливо повернул ко мне голову.

— Ты не предупредил о том, что со мной случится, если я буду по-прежнему совать свой нос куда не надо.

Его ухмылка так и источала сарказм.

— Полагаю, что даже тебе ясен ответ на этот вопрос!

Дверь за собой он закрыть не потрудился.

Я вошел в зал «Ле Мармитона» за три минуты до назначенного срока; Мастерс уже был там. Меня тут же проводили к его столику. Я сел, поздоровался, попросил принести мне джин с тоником, закурил сигарету. Мастерс терпеливо ждал, пока официант подавал нам выпивку, а я изучал меню, остановившись наконец на рубленом бифштексе.

Затем он наклонился ко мне через стол, голос его упал до шепота, словно у школьника, рассказывающего неприличный анекдот.

Он опять позвонил сегодня утром, — прошелестел Мастерс. — Рано утром, еще до восьми.

— И что же?

— Все опять изменилось. Теперь он не хочет брать эти сто тысяч долларов.