Том 12

Его королевское высочество не упустил случая присвоить себе весьма значительную долю благодарности общества за свои просвещенные общие инструкции об уничтожении queues [косичек. Ред.] у всех рядовых и унтер-офицеров; за добавление к их снаряжению губки, дабы держать в чистоте их головы; за равнение направо и налево; за быстрый и медленный шаг; за смыкание и размыкание шеренг; за захождение флангом и повороты в строю; за то, что они лихо выполняли ружейные артикулы; за стрижку волос и черные гамаши, за чистку оружия и амуниции; за то, что он затянул могучую грудь Джона Буля в тесный камзол и увенчал его тупую голову австрийской каской, а его широкую спину облек в неказистую шинель, — и за другие такого же рода важные дела, составляющие содержание фельдфебельской науки. В то же время он проявил незаурядные способности стратега и тактика во внутренней войне против полковника Кокрейна Джонстона, того самого офицера, которому Питт поручил в свое время прекратить победоносный поход герцога Йоркского во Фландрию. Джонстон, бывший в 1801 г. полковником 8-го Вест-Индского полка (черных) и губернатором острова Доминика, был вызван в Англию в связи с тем, что в этом полку вспыхнул мятеж. Он выдвинул обвинения против Джона Гордона, майора своего полка, непосредственно командовавшего полком в то время, когда произошел мятеж. Этот майор Гордон, так же как и полковник Гордон, секретарь герцога, принадлежал к тому известному роду Гордонов, который наводнил мир великими людьми вроде Гордона, состряпавшего Адрианопольский мирный договор[6], вроде немало поколесившего по свету тана Абердина и его не менее известного сынка, полковника Гордона, столь отличившегося в Крыму. Таким образом, герцогу Йоркскому надлежало отомстить не только человеку, оклеветавшему Гордонов, но, главное, тому, кто доставил щекотливую депешу. Несмотря на всю назойливость полковника Джонстона, Джон Гордон предстал перед военным судом лишь в январе 1804 года. Хотя суд признал его поведение незаконным, преступно легкомысленным и заслуживающим всяческого порицания, герцог Йоркский все же сохранил за ним в полном объеме его жалованье, а также и его прежний чин; зато в октябре 1803 г. он вычеркнул из списка представленных к производству в чин генерал-майора имя полковника Джонстона, увидевшего в этом списке имена офицеров моложе его по службе, которым было оказано предпочтение. На свою жалобу, поданную герцогу, Джонстон через девять недель, 10 декабря 1803 г., получил ответ от его королевского высочества, что его имя не было включено в списки подлежащих производству в генералы потому, что «против него выдвинуты обвинения, основательность коих еще не проверена». Больше Джонстон ничего не мог добиться вплоть до 28 мая 1804 г., когда он узнал, что с обвинениями против него выступил майор Гордон. Процесс Джонстона откладывался от одной судебной сессии до другой, поскольку военный суд, который должен был рассматривать его дело, выезжал то в Кентербери, то в Челси; процесс состоялся только в марте 1805 года. Джонстон был полностью оправдан и реабилитирован судом и обратился с просьбой вновь включить его в списки на повышение в чине, но 16 мая 1805 г. получил от его королевского высочества отказ. 28 июня генерал Фицпатрик, один из членов coterie Фокса[7], заявил в парламенте, что в интересах Джонстона, несправедливое обращение с которым «вызвало сильнейшую тревогу во всей армии», он предлагает, чтобы в начале следующей сессии парламента этому делу было посвящено специальное заседание. Следующая сессия началась, но Фицпатрик, превращенный к тому времени в военного министра, объявил с министерской скамьи, что он не выступит с предложением, которое раньше грозил выдвинуть. Некоторое время спустя этот военный министр — человек, в жизни не нюхавший пороха и в глаза не видавший неприятеля, за двадцать лет до того продавший свою должность командира роты[8] и не служивший с тех пор ни единого дня, — был поставлен герцогом Йоркским во главе полка; таким образом, Фицпатрик-военный министр должен был принимать доклады Фицпатрика-полковника. С помощью подобного рода военных хитростей герцогу Йоркскому удалось одолеть полковника Джонстона и тем доказать свой стратегический талант.