Том 11. Былое и думы. Часть 6-8

…один из гостей… – Среди гостей Герцена находился агент III отделения Г. Г. Перетц, который донес о возвращении П. А. Ветошникова с «опасными» документами (см. М. Лемке. Политические процессы в России 1860-х гг. М.–Л., 1923, стр. 179).

Ветошникова схватили на пароходе; остальное известно. – Все письма, переданные П. А. Ветошникову, оказались после его ареста в руках III отделения. В июле 1862 г. были арестованы Н. Г. Чернышевский и Н. А. Серно-Соловьевич. Особо назначенная следственная комиссия под председательством А. Ф. Голицына начала вести «Дело о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», по которому было привлечено 32 человека. Дело Н. Г. Чернышевского было выделено из «процесса 32-х» в самостоятельное (см. Мих. Лемке. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов», СПб., 1908). Массовые аресты в России серьезно ослабили связи Герцена и Н. П. Огарева с русским революционным движением.

<Глава II>

Впервые опубликовано по рукописи в Сб, стр. 151–164. Печатается по черновому автографу ЛБ (Г-О-I-13, стр. 1-11, 30–35). После заголовка: « „В. И. Кельсиев ”(продолжение) „Былое и думы” VI часть. За главой „Апогей и перигей”» стоит отсылочный значок; таким же значком и пометой Герцена «В начале» начинается отрывок: «Имя В. Кельсиева ~ по законам» (стр. 329–330, строки 3–7). После слов: «в слоге» (стр. 331, строка 5) – выносной знак, но подстрочное примечание отсутствует. На стр. 334, строка 21, после слов «без веры» Герцен делает пометку: «В начало книги». Далее, перед текстом: «Настоящий русский» и т. д. – снова заголовок: «В. И. Кельсиев (продолжение)». В конце главы помета Герцена: «Отрывки из писем».

На л. 17 об. вклеена вырезка из «Московских ведомостей», – сообщение о возвращении Кельсиева в Россию (см. стр. 713).

В этой главе на основе краткой биографической канвы дан портрет В. И. Кельсиева, этого временного попутчика в среде политической эмиграции, разночинца, ставшего одним из первых ренегатов в истории русского освободительного движения. Характеристику Кельсиева Герцен связывает с особенностями идейного формирования последовательно сменявшихся поколений участников революционного движения в России.

Герценовская оценка Кельсиева во многом совпадает с оценкой, данной Кельсиеву Н. А. Добролюбовым, знавшим его до выезда из России в 1856–1857 гг. (см. Н. А. Добролюбов. Полн. собр. соч., т. VI, М., 1939, стр. 459).

В. И. Кельсиев, сын мелкого чиновника-дворянина, окончив в 1855 г. петербургское коммерческое училище, поступил вольнослушателем на филологический факультет Петербургского университета, одновременно работая переводчиком в Российско-Американской компании. С 1859 г. начинается девятилетний период эмигрантской жизни Кельсиева. Уезжая из России, он не собирался стать эмигрантом; Герцен и Огарев отговаривали его от такого шага, но, как писал в своей «Исповеди» Кельсиев, он «остался в Лондоне против их желания, без определенной цели, без выясненной задачи» (ЛН,т. 41–42, стр. 269).

С 1859 г. до осени 1862 г. Кельсиев жил в Лондоне, выполняя вспомогательную работу при редакции «Колокола». С начала марта по конец мая 1862 г. он с паспортом турецкого подданного купца Василия Яни тайно ездил в Россию – побывал в Петербурге и Москве. Герцен пишет, что поездка была предпринята с целью установить прочные связи с раскольниками. Однако, очевидно, программа поездки этим не исчерпывалась. Кельсиев встречался не только с представителями верхушки старообрядческих общин, но и с видными участниками революционного движения: братьями H. A. и А. А. Серно-Соловьевичами, В. И. Касаткиным, А. Бени. Об этих встречах и беседах Кельсиев рассказывает в «Исповеди» (ЛН, т. 41–42, стр. 309–329). В письмах, отправленных в Россию с П. А. Ветошниковым и попавших в руки III отделения, Кельсиев пишет о тех задачах «общего дела» – революционной работы, над решением которых он работал во время пребывания в России. В письме к Н. А. Серно-Соловьевичу он писал: «Как центр склеится, Г<ерцен> и Ог<арев> объявят в «Колоколе», что они пристали к нему, вы подтолкнете к нему всякие кружки, и мои мыслепроводы, сочувствователи, пойдут в дело» (Мих. Лемке. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов», СПб., 1908, стр. 38). Таким образом, поездка Кельсиева в Россию весной 1862 г., о которой так осторожно и глухо пишет Герцен, очевидно, была связана с осуществлением планов объединения революционных сил. Вернувшись в Лондон, Кельсиев, обуреваемый честолюбием и желанием играть руководящую роль, не мог примириться с той скромной работой, которая в действительности была ему по силам.