Том 11

Все четверо посмотрели на сцену. Маленький глаз перевернутого на спину слона — единственное подвижное место в этой серой громаде — вопросительно осматривал публику, затем в стоической сосредоточенности остановился на передних ногах, торчавших в воздухе, словно колонны. Этот глаз заключал в себе отдельный мир, дикий мирок, чуждый всему этому театру с позолоченным куполом, залитому светом ламп, полному человеческих лиц, обращенных в одну сторону.

— Ха, ха! Ну и глаз!

Слон снова обвел взглядом зал, а простодушный зритель пробормотал:

— Это действительно очень забавно!

— Слоны — самые понятливые животные, — сказал толстяк, поправляя монокль.

— А как вы полагаете, — спросил простодушный, — это достигнуто лаской?

Лысый сложил свой цилиндр.

— Трудно сказать, — ответил он. — Посмотрите-ка на хобот этого бедняги!

Слон устал протягивать хобот публике и свернул его на груди.

— Точь-в-точь жирная гусеница! — проворчал мизантроп.

Два испуганно озиравшихся кота и два красногрудых попугая с тонкими позолоченными цепочками на ногах появились с разных сторон и расположились на ногах лежавшего на спине слона по одному на каждой ноге.

— Хорошо придумано! — сказал лысый.

После минутной нерешимости коты и попугаи начали прыгать с ноги на ногу; слон вращал маленьким глазом, и хобот его извивался.

— Ну, просто удивительно! — воскликнул лысый. — До чего умны!

— Я знал одну кошку, умную, как человек, — ворчливо заметил мизантроп.

— Скажете тоже! — возразил толстяк.

— А это как вам нравится? — нетерпеливо прервал их лысый.

Слон поднял на хоботе попугая и медленно протянул его публике.

— Неплохо! — воскликнул толстяк. — Ха, ха!

— Любая кошка, — настаивал мизантроп, — почти не уступает в уме человеку.

— Что?! — сказал толстяк. — Уж не хотите ли вы сказать, что кошки способны оценить подобное зрелище? Что кошки могут понять, как забавен этот слон?

Лысый снова перебил их:

— Я восхищен дрессировкой; вот чего можно добиться настойчивостью! Нужна сильная воля, чтобы заставить кошек и попугаев работать вместе.

— Да, черт возьми! — сказал толстяк. — Мне нравятся хорошие представления со зверями. Я очень люблю животных. А некоторые равнодушны к ним. Ну, разве это не забавно — слон, лежащий на спине!

— Вы думаете, ему это нравится? — задумчиво спросил простодушный.

Кошки и попугаи исчезли, появился маленький котенок; жалобно мяукая, он взобрался на слона и свернулся клубком в его огромной пасти.

— Здорово! — сразу оживился мизантроп. — До чего естественно! Превосходная штучка, а? — И тоже зааплодировал. Маленький глаз слона, казалось, спрашивал, чему так радуется этот человек.

— Вот вам и кошачий ум! — сказал толстяк. — Вы допустили бы, чтобы ваш ребенок полез в пасть к слону?

— Это ничего не доказывает, — ответил мизантроп. — Говоря, что у кошки ум человека, я имел в виду, что люди в большинстве своем глупы.

Дрессировщик уже убрал котенка и, вскочив слону на живот, посылал воздушные поцелуи публике. Затем, знаком поманив к себе хобот, вставил в него зажженную сигарету.

— Браво! — закричал лысый. — Вот это ловко! Браво!

— А знаете, я следил за ним и должен вам сказать: это ему совсем не по вкусу, — объявил толстяк.

— Что не по вкусу? — спросил мизантроп.

— Очень немногие животные выносят дым, — пояснил толстяк. — Впрочем, когда-то у меня был пони, который с удовольствием нюхал дым.

Слон сунул сигарету в рот дрессировщику; дрожь пробежала по его огромному телу.

— Взгляните на его глаз теперь! — сказал лысый. — Чертовски странный, не так ли?

— Ну, — мизантроп зевнул, — мне надоел этот толстоногий слон.

Как бы в ответ на его замечание дрессировщик начал поспешно развязывать шнуры плюшевой рамы. И вдруг слон затрубил.

— Он просит, чтобы ему позволили встать, — прохрипел толстяк. — Что ни говорите, все это чертовски интересно! Так естественно! Но некоторым людям наплевать на животных! — добавил он раздраженно.

— А он вроде как сердится, — сказал лысый. — Глядите, как он смотрит.

— Да, — ответил толстяк, — это недостаток всех животных: у них нет чувства юмора. Обратите внимание на выражение его глаз. Хоть слон и чертовски умен, у него совершенно отсутствует чувство юмора!

И маленький круглый глаз слона — этот чуждый всему вокруг дикий мирок — быстро, уныло бегая по сторонам, казалось, подтверждал: «Увы, нет чувства юмора!»

— Никак не могу понять, нравится это животным или нет? — бормотал простодушный зритель. Ему, должно быть, очень не хотелось сомневаться в достоинствах зрелища, которым он так наслаждался.

— Нравится ли? Конечно, нравится! Они чрезвычайно умны! — сказал толстяк, вынимая из глаза монокль, когда упал занавес. — Подобное зрелище я бы назвал апо…апофеозом ума. Не каждый способен оценить его, и не всякое животное может это вынести. Вот, например, свиньи, — добавил он, рассеянно глядя вокруг, — и ослы!.. Грош им цена!

ТРУЖЕНИКИ