Том 11

«На мои запросы у Порты», — говорит Редклифф 26 сентября, — «меня заверили, что перевозка войск и доставка провианта производятся, но медленно, так как транспортные средства для этой цели предоставлены в ограниченном количестве. Нельзя не видеть, что бесконечные изменения плана, неотложные нужды, вызванные нашими боевыми действиями под Севастополем, большая потребность в транспортных средствах — все это вместе взятое приводит к тому, что надежда на спасение Карса уменьшается».

Но бесконечные изменения плана — это дело рук английского министерства; неотложные нужды, вызванные боевыми действиями под Севастополем — пустой предлог, так как союзники после взятия города ограничились лишь охраной его развалин, а недостаток в необходимых транспортных средствах был вызван тем, что Даунинг-стрит все время давал распоряжения о бесполезных перевозках контингента из Варны в Еникале, Керчь, Евпаторию и обратно в Босфор.

Эти мрачные предчувствия были на одно мгновение рассеяны сверкнувшей как метеор победой, одержанной турками 29 сентября под Карсом над штурмовыми колоннами русских. В своем донесении от того же числа генерал Уильямс называет этот день «днем славы турецкого оружия». В своем донесении от 3 октября (№ 342) он сообщает Кларендону:

«Во время боя, длившегося почти семь часов, турецкая пехота, так же как и артиллерия, сражалась с неизменной храбростью; если припомнить, что в течение почти четырех месяцев солдаты возводили укрепления, а ночью их охраняли, если подумать о том, что они плохо одеты и получали меньше половины пайка и на протяжении 29 месяцев не получали жалованья, то я полагаю, Вы, милорд, признаете, что они показали себя достойными восхищения всей Европы и несомненно завоевали право быть зачисленными в разряд ее первоклассных войск».

Получив это радостное известие, Порта обратилась с приветствием к защитникам Карса (№ 345), в котором говорится:

«Мы убеждены в неустрашимости и рвении, воодушевляющих ваше превосходительство, и в бесконечной милости бога и находим утешение в этой мысли. С другой стороны, мы день и ночь работали над тем, чтобы изобрести средства, которые заставили бы врага снять осаду. Радостное известие об этой победе вдохнуло в нас новую жизнь».

Какой же избыток новых жизненных сил вдохнет это известие в грудь Кларендона! Неужели ему, работавшему день и ночь над изысканием таких средств, которые помешали бы осуществлению изобретенных Портой средств, не захочется щедро разбрасывать по меньшей мере дешевые цветы своей риторической симпатии? Ничего подобного! Обманутый в своих расчетах, он срывает свою злобу на Порте в краткой и вызывающе иронической депеше (№ 346).

«… Оставленный без помощи гарнизон Карса с удовлетворением узнает, по крайней мере, что его страдания… нарушили покой турецких министров, которые за неимением всех обычных средств оказания помощи никогда не переставали молиться о его безопасности и успехе».

Кларендон, раньше молчаливый друг Абердина, выступает здесь как жалкий рупор Пальмерстона.

После отражения атаки русских под Карсом 29 сентября до дня капитуляции крепости, 24 ноября, прошло снова почти два месяца. Как использовало английское правительство это время для улучшения положения? Во-первых, оно задержало предоставление необходимых Омер-паше транспортных средств. 2 октября г-н Олифант, корреспондент «Times», пишет из лагеря Омер-паши:

«Турецкая армия постепенно становится все более внушительной силой. Как только прибудут 10000 турецких войск из Балаклавы, на отправку которых союзные генералы дали, наконец, с неохотой свое согласие, она будет насчитывать почти 50000 человек. Задержка вызывается главным образом медлительностью нашего командования в Крыму, которое не предоставляет транспортных средств для перевозки сюда войск и, видимо, совершенно не задумывается над тем, прибудут ли они сюда или нет. Крайне досадно, что единственная серьезная причина для беспокойства, испытываемого Омер-пашой в отношении этой экспедиции, имеет тот же источник, который принес уже так много бедствий».

Но это еще не все. Уже в июле месяце Пальмерстон во время парламентских дебатов о турецком займе заявил, что Порта испытывает острый недостаток в деньгах, и все ее дальнейшие действия зависят от того, получит ли она сейчас деньги. Парламент дал свое согласие на заем, и английское правительство объявило об этом займе в августе 1855 года; но из документа, представленного парламенту, следует, что Порте из ассигнованных ей 5 миллионов фунтов стерлингов на 29 января 1856 г. были выплачены каких-нибудь 2 миллиона, и даже эта сумма высылалась небольшими порциями по 100000 фунтов стерлингов.

Еще 24 ноября 1855 г. Порта заявила (см. № 353, приложение № 4):