Том 11

Таким образом, права членов внутри Ассоциации исчисляются по скользящей шкале гиней. Бесцеремонно провозглашается голое, ничем не прикрытое господство гиней. Реформаторы из Сити выболтали свой секрет. Вот это агитаторы! К тому же судьба за последнее время им не слишком благоприятствует. В парламенте Драммонд публично бросил им упрек в «систематической аморальности» и «коррупции». А какие иллюстрации чистоплотности их класса последовали как по команде одна за другой! Сначала «Lancet» (медицинский журнал) присел доказательства того, что в фальсификации и порче всех видов товаров и продуктов питания повинны отнюдь не только мелкие торговцы, а что этим, как правило, занимаются и оптовые торговые фирмы. Затем стало известно, что «респектабельные» фирмы Сити пустили в обращение фальшивые dock warrants [Доковые варранты (выданные доком складочные свидетельства). Ред.]. И, наконец, крупное fraudulente [злонамеренное. Ред.] банкротство частного банка Страэна, сэра Джона Пола и Бейтса, сопровождавшееся прямым хищением депонированных ценных бумаг. Последний случай научил и аристократию ценить «административный» талант господ из Сити, ибо банк «администрировал» прежде всего аристократическими гинеями. Пострадал Пальмерстон, пострадал маркиз Кланрикард, а адмирал Нейпир лишился почти всего своего состояния. Церковь также лишилась немалой части своих земных благ, ибо господа Страэн, Пол и Бейтс особенно славились своей святостью, председательствовали иногда на собраниях в Эксетер-холле, посвященных «обращению язычников», фигурировали в числе главных жертвователей на общество «по распространению библии» и входили в правление «Союза по исправлению преступников». Их вера создала им кредит. Их банк стал излюбленным банком духовных господ и частных обществ. Однако «административный» талант банкиров не пощадил ничего: ни денег вдов и сирот, ни грошовых сбережений матросов. Почему же не допустить их к распоряжению «казенными деньгами», к которым они теперь протягивают руку?

«Среди нас обнаруживаются теперь такие симптомы», — меланхолически восклицает «Daily News», орган par excellence [по преимуществу. Ред.] реформаторов из Сити, — «которые показывают, что не придется терять много времени, чтобы привести случаи весьма аморального поведения среди промышленных классов».

Банкротство господ Страэна и К° вызвало, разумеется, «run» [ «набег». Ред.] публики на кассы частных банков Сити, которые до этого считались несравненно более респектабельными, чем акционерные банки. Крупные частные банкиры уже видят себя вынужденными «открыто поощрять» взаимную периодическую проверку наличия депонированных у них ценных бумаг, а также приглашать через «Times» своих клиентов для личного осмотра вверенных ими банку ценностей. Еще одно обстоятельство было весьма некстати господам реформаторам из Сити: как известно, один из королей Сити, Ротшильд, находится в качестве их избранника в преддверии палаты общин; однако в само святилище он еще не допущен, так как не желает принести «присягу истинного христианина»[197], а его коллега лорд Джон Рассел не хочет «реализовать» билль о евреях. И вот вчера выступил Данкомб. Узнав о том, что согласно парламентскому акту 1782 г. каждый депутат, заключивший с правительством после своего избрания какой-либо контракт о поставках, лишается места в палате общин, а также о том, что Ротшильд недавно предоставил казне заем в 16 млн. ф. ст., Данкомб заявил, что вечером следующего дня он внесет предложение о назначении новых выборов в Сити. Более того. Вслед за Данкомбом выступает Малинс и вносит аналогичное предложение в отношении Линдси, которого сэр Чарлз Вуд во время дебатов о реформе открыто обвинил в том, что он заключал с правительством контракты о поставках судов, а между тем был и остается членом парламента. Весь этот инцидент заслуживает внимания не только потому, что скомпрометированы такие лица — магнат Сити и магнат из числа реформаторов Сити. Он заслуживает внимания еще и напоминанием публике о том, что Питт, Персивал и Ливерпул, пренебрегавшие актом 1782 г., находили себе опору внутри и вне парламента именно в лице виднейших дельцов Сити, контрагентов займов и правительственных поставок. Эта финансовая аристократия — в те времена более продажная, чем при Луи-Филиппе, — была душой антиякобинской войны. Срывая золотые яблоки Гесперид, финансовые магнаты в то же время на пресловутых митингах Сити убеждали нацию в том, что она

«должна приносить в жертву деньги и кровь, чтобы спасти благословенный покой нашей святой религии от оскверняющих алтарь французов, а себя — от мрачного отчаяния атеизма».

Таким образом, в самый неподходящий момент нации напоминают о том, что Сити, восстающий сейчас против олигархии, был как раз тем питомником, в котором эта олигархия выросла и расцвела пышным цветом.